– Дай‐ка угадаю, – сказала она, затормозив на светофоре так резко, что нас обоих швырнуло вперед. – Дай‐ка угадаю, дай‐ка угадаю… Они не хотят, чтобы ты учился в университете. Хотят, чтобы ты всю жизнь просидел взаперти, читая Тору.
– Вообще‐то, ничего подобного они никогда не говорили. Мне просто надо набраться смелости и поговорить с ними…
– А чего ты ждешь‐то?
– Жду, когда соображу, чем хочу заниматься. Сейчас без толку их беспокоить, у меня все равно пока особых идей нет.
– Ты‐то, конечно, думаешь, что идеи ни с того ни с сего так и посыплются тебе на голову! – не обращая внимания на дорогу, тетя Сьюзи обернулась и легонько постучала мне по лбу. – Идеи – они все там, внутри, Эзра. Ну, давай, говори, чем хочешь заниматься.
– Я думал поехать в Нью-Йорк, хоть и…
– О, Нью-Йорк – та еще зверюга! Сожрет тебя живьем, а потом выблюет по кусочкам. Чтоб там выжить, надо быть тем еще крепким орешком.
– Ты так говоришь только потому, что у тебя там ничего не получилось… – выпалил я.
– У меня ничего не получилось? Да что ты несешь? Мне бы самой и в голову не пришло в Нью-Йорк ехать! Я рождена для Голливуда, но родители в меня не верили, так что я сама как могла, так и устраивалась. Они предпочли вкладываться в твою мать. Узнай они, чем она теперь занимается, в гробу бы перевернулись.
Я промолчал.
– В любом случае, мое мнение тебе хорошо известно. Хочешь чего‐то – так иди и возьми. Хочешь в Нью-Йорк? Прекрасно. Сделай портфолио, подкопи деньжат и езжай.
– А если мама с отцом откажутся за меня платить, пока я там?
– Значит, они просто лицемеры. Сами‐то Брендайс закончили, и теперь у обоих приличная работа благодаря корочке. Они не могут отказать тебе в том, что было у них самих. Ты позволь, я уж скажу: у твоих родителей голова набекрень, но злодеями они мне не кажутся. Как они тебя в школу Нахманида отпустили, так и в Нью-Йорк отпустят.
впереди был последний год школы, и я уже видел финишную прямую, которую ждал все эти полные ссор и мучений годы. Я собирался уехать в Нью-Йорк, вооружившись «Никоном», и там попытать счастья, постараться стать настоящим фотографом. Когда я рассказал об этом родителям, они ответили, что у них другие мысли насчет моего будущего: в Израиле, в Цфате, есть отличная ешива, где меня ждет известный раввин, под чьим крылом я на целый год погружусь в изучение священных текстов. Меня это обескуражило. Внутри медленно разлился неприятный холод. Я ездил в Израиль маленьким и никогда не думал о том, чтобы уехать туда надолго. У нас в общине Израиль любили только потому, что это самый густонаселенный евреями клочок земли в мире, но любые сионистские порывы были нам чужды; друзья родителей считали, что в Израиль имеет смысл эмигрировать, только когда Мессия придет спасать мир. Мессию пока никто не видел, так что Америка могла оставаться нашим домом.
