Я набираюсь наглости и придумываю способ решения: подхожу к водителям машин, которые приезжают, чтобы забрать своих знакомых беженцев, и спрашиваю, куда они едут. Почти все едут или в Ростов-на-Дону, или куда-то в другое место, но через этот город. Я прошу водителей взять с собой кого-то из тех людей, кому нужно попасть в Ростов-на-Дону. Мне никто не отказывает – если есть место в машине, то получается подселить нового попутчика. Рядом стоят таксисты, но они просят нереальную цену, впрочем, как всегда – кому что.
Я благодарен тем водителям, которые соглашались взять незнакомого человека, по сути, такого же беженца, как и их родственники или знакомые, забрать которых они приехали.
Несмотря на многочисленные отправки людей, стало прибывать больше беженцев, и наш совсем маленький пункт, таким образом, уже скоро будет переполнен. Помимо всей суеты приходит информация, что сегодня к нам приедет генерал.
Нужно привести в порядок свою униформу, застегнуть куртку, как положено, на определенный уровень или верхнюю пуговицу – ждем генерала.
Небольшой кортеж, который едет в нашу сторону, мы уже видим издалека, так как находимся на возвышенности.
К нам приехали генерал, его сопровождающие и пресса. Мы с коллегой соблюдаем строжайшее правило, про которое нам всегда напоминают, даже если ты не забыл его – не попадать в объектив камеры, ни в коем случае не давать никаких комментариев прессе. Это могут себе позволить лишь избранные, нам до них не достать – так далеко мы с ними друг от друга. Хотя, конечно, если разобраться, ничего вроде страшного нет в том, что твою работу снимет оператор или фотограф – ты же не совершаешь никаких аморальных или порочащих честь твоего ведомства поступков. Наоборот, ты показываешь свою работу – вот работают психологи, они оказывают психологическую помощь. Но по факту ты должен уйти в сторону от объектива – не тот у тебя статус.
Мы уходим в сторону. Кто-то из сопровождающих генерала решил подбодрить беженцев и, обращаясь к женщинам, говорит, что здесь они найдут новых мужей. Я слышу эти слова. «Что это? – думаю я. – Мужья этих женщин, скорее всего, остались дома, воевать. Кто-то из них, возможно, уже погиб или погибнет. Эти женщины бежали не мужей искать, они бежали от войны, от прилетающих снарядов реактивной артиллерии.
Эх, дядя, – думаю я, слушая со стороны речь этого сопровождающего в костюме, – ты лучше езжай по своим делам, здесь твои обещания не нужны. Наобещаешь сейчас, а нам потом работать с этими людьми, которых мы и так постоянно успокаиваем с их истериками и плачем – у людей горе».
