Я иду за бабушкой в передние ряды. У них с дедушкой свои собственные места во втором ряду. Потому что первый ряд – чтобы выпендриваться. Второй – тоже чтобы выпендриваться, но там можно притвориться, что ты скромный.
Бабушка разглядывает меня, прищурившись.
– У тебя усталый вид. Мешки под глазами, все дела. Эта женщина совсем не следит, во сколько ты ложишься?
Ну, во-первых, нормально я выгляжу, не надо тут. Во-вторых:
– Я ложусь спать не поздно.
Иногда. Джей не виновата. Это все приставка.
– Ага, щаз! – заявляет бабушка. – Прямо ложишься. И какая-то ты дохлая ваще.
Вообще-то никакая я не дохлая и даже не тощая. А бабушка-то разговаривает как деревенщина. Со всеми ее попытками укосить под аристократку она, как любит говорить дедушка, одной ногой вышла из села и только пальчик высунула из глупости.
– Бабушка, я нормально питаюсь.
– Угу. Что-то не похоже. Она небось еще и не готовит? Эти молодые мамаши не вылезают из забегаловок. Наверно, каждый вечер ешь гамбургеры. Ужас!
Я ничего даже не сказала, и вот пожалуйста.
Бабушка трогает мои волосы.
– И зачем она тебе всегда эти косы заплетает? У тебя хорошие волосы! Зачем их так уродовать?
Хорошие волосы? Плохие волосы? Чего?!
– Богом клянусь, эта женщина вообще не умеет заботиться о детях, – продолжает бабушка. – Ты же помнишь, что всегда можешь вернуться домой?
Для нее мой дом – у них с дедушкой. Она вечно ведет себя так, как будто я к Джей просто погостить заехала. Скажу откровенно, сначала я правда хотела вернуться. Когда видишь маму только по выходным и праздникам, она тебе почти чужой человек. И тут тебе вдруг приходится с ней жить.
Но теперь я знаю, скольких трудов ей стоило добиться разрешения нас забрать и как ей будет больно, если я вернусь. Поэтому я отвечаю:
– Помню. Но хочу остаться с мамой.
Бабушка громко скептически хмыкает.
К нам подсаживается сестра Дэниелс. Она тоже из тусовки «спасенных и типа богатеньких». Ходит с таким видом, как будто живет не в «Кленовой роще». Бабушка обнимает ее и широко приторно улыбается – а за глаза только и делает, что поносит. Именно бабушка пустила слух, что у сестры Дэниелс дома тараканы. Теперь той больше не поручают ничего готовить для церковных праздников, и эта честь перешла к бабушке.
– Подруга, круто выглядишь! – говорит сестра Дэниелс.
Так и вижу, как бабушка раздувается от гордости. Но с лестью в церкви надо держать ухо востро. Велика вероятность, что на самом деле о тебе думают прямо противоположное, но говорят комплименты на случай, если Иисус услышит.
