Лела и Ираклий благодарят ее. Дверь закрывается. Они медленно и бесшумно спускаются по лестнице. Аппетит, проснувшийся от головокружительных ароматов выпечки в солнечном доме, куда-то исчез.
– Подержи, – Лела отдает Ираклию лобиани, хотя освобождать руки ей незачем.
Они выходят на улицу. Солнечный жаркий день. Годердзи, сын Венеры, моет перед подъездом машину, и на асфальте стоят лужи.
– Ты что, не помнишь толком, про прошлую неделю она тебе говорила или про следующую? – Лела перепрыгивает через струйку воды, а следом за ней и Ираклий.
– Не помню…
Ираклий и Лела поднимаются по дороге, у Лелы есть мелочь, и она хочет купить несколько сигарет. По дороге им встречается Марика из соседнего корпуса, в детстве они играли с Лелой.
Марика на несколько месяцев старше Лелы. В детстве эта разница ощущалась сильнее. Марика изредка приглашала Лелу домой, когда никого не было, и они играли вместе. Была у них и такая игра: Марика снимала с Лелы трусы, раздевалась сама, и они ложились рядышком. Марика клала Леле руку в промежность и просила Лелу сделать то же самое. Леле нравилось, когда Марика трогала ее между ног. Сама Лела так делать не особенно любила, но ради Марики соглашалась, несмотря на то что потом от ладони неприятно пахло. Так они лежали довольно долго, не шевелясь и не произнося ни слова. Марика говорила Леле, чтобы та закрыла глаза и заснула, но Леле не спалось, да и Марика не засыпала. В конце концов Марика командовала: пора вставать. Отца у нее не было, только мать, которую Марика очень боялась.
Когда они подросли, Марика сменила правила игры. Отвела Лелу в подвал и показала ей свои гениталии. Тогда Лела решила, что существует третий пол. Об этом свидетельствовал выросший между ног у Марики непонятный орган, похожий на петушиный гребешок. Кожу внизу живота Марики, прежде гладкую и упругую, покрывали густые черные волосы. Лела тоже спустила трусы и по просьбе Марики приложила свой половой орган к ее; так они стояли какое-то время. Марика строго-настрого приказала Леле никому ничего не рассказывать, пояснив, что они не сделали ничего плохого и так играют все девочки ее класса. Позже, через несколько месяцев, когда и у Лелы там все поменялось, девочка пришла к мысли, что на свете все-таки два пола, а не три.
Потом игра прекратилась. И вообще все прекратилось. Марика больше не приглашала Лелу домой, да и во двор она теперь выходила нечасто. Из этого Лела заключила, что Марика в конце концов поняла: Лела дебилка, а с дебилками не играют. С тех пор они видятся разве что мельком, столкнувшись на улице, и здороваются при встрече. Когда Лела глядит на Марику, подросшую, красиво причесанную, похожую на других соседских девушек, у которых есть родители и дом, ей в душу закрадывается сомнение, правда ли то, что она помнит, или выдумка и не приснилось ли ей все это.
