Даша подошла к письменному столу, стоявшему торцом к окну, села в крутящееся кресло, провела пальцем по гладкой поверхности столешницы и нарисовала веселую рожицу. Затем, подумав, подрисовала рядом еще одну - грустную. На мониторе поставила вопросительный знак и огляделась. Про какой сейф, интересно, говорил Граховский? Небольшой шкаф с книгами, комод, над ним большие старинные часы "Пари леруа". Позади стола, у стены, располагался темный кожаный диван и маленький столик рядом - вот и вся обстановка. Несколько странная для современного делового человека, надо сказать. Не иначе какая-то причуда Степченко. Только зеленого сукна не хватает на столешнице. Даша поймала себя на мысли, что она ощущает себя здесь ребенком, тайно забравшимся в отцовский кабинет. Если бы Роман жил с родителями, то она именно так бы и подумала, что это родительский кабинет.
Сейф... хм, никакого сейфа не видно. Над диваном висит слегка наискось небольшая акварель. В кино показывают, что обычно там, за картинами, находятся сейфы. Встав ногами на диван - иначе было не дотянуться, - она отодвинула картину. За морским пейзажем ничего не было, глухая стена. Даша подошла к окну, откинула одну створку, чтобы впустить свежий воздух, затем вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой.
Рядом с кабинетом располагалась спальня Романа. В ней она тоже не обнаружила сейфа, зато на маленькой прикроватной тумбочке под газетой нашла перевернутую рамку с фотографией. Как будто припрятанную таким вот незамысловатым образом. На ней был Роман рядом с темноволосой женщиной, по возрасту годившейся ему в матери. Может, это она и была. Они сидели на скамейке не то в парке, не то в сквере, но явно в городе. Роман сиял счастливой улыбкой, а женщина была очень серьезной, как строгая учительница. Точно! Граховский как-то обмолвился, что мать воспитывала Степченко одна, что работала в школе. Сейчас ее в живых, к сожалению, нет. Вот же как бывает: ушел из жизни молодой, здоровый и полный интереса к жизни мужчина, а все имущество, весьма немалое, вдруг достается какой-то... Тут она с сарказмом подумала, что здесь просится слово "аферистка". Скорее всего, так и будут говорить между собой люди про нее. Даша вздохнула и убрала фотографию в нижний ящик тумбочки. Заглянув в шкаф, в котором в беспорядке валялись вещи хозяина, она осторожно прикрыла дверцы. Пусть все так и будет, пока пусть так...
На этаже была одна комната, в которую Даша еще не удосужилась даже заглянуть за все это время. Она располагалась несколько в отдалении от других, через небольшой коридорчик, с которого был выход на террасу. Распахнув дверь в эту комнату, Даша буквально остолбенела. Это была... детская! Нет, сразу было понятно, что Степченко не страдал какой-то навязчивой мечтой о детях. Эта комната была приготовлена конкретно для Кати. На цветастом пышном диване сидел огромный белый медведь и "держал" в лапах плакат, на котором большими буквами было написано: "Катя, давай дружить! Мне здесь одному скучно, не бросай меня, пожалуйста". И рядом улыбающийся смайлик.
