Даша смотрела на него и молчала, словно боясь спугнуть. Граховский выждал паузу, наслаждаясь, по-видимому, своей властью над ней в данный момент. Однако лицо его вскоре приобрело выражение обиженного ребенка.
- Копию! Я был поражен. Он написал завещание в государственной нотариальной конторе, по всем правилам. А мне "по старой дружбе" принес копию, чтобы была под рукой, если что.
- Если что - это как? Если самолет свалится на землю?
- Ты у меня спрашиваешь? - он засунул руки в карманы джинсов и склонился над ней. - Я задал ему точно такой же вопрос. - Он выпрямился и отошел немного в сторону. Зря он подошел к ней так близко, зря...
- Скажи, он боялся летать? Ну, была у него, может, фобия какая.
- Какая, к черту, фобия! Он был невозмутим, как бегемот.
Даша притронулась к переносице, скрывая невольную улыбку. Память услужливо подкинула образ подтянутого, энергичного Степченко. Именно таким она его запомнила, и сравнение с бегемотом почему-то показалась ей очень забавным.
- Ничего смешного не вижу, - буркнул Леонид. - Между прочим, я считал, что это какая-то ваша совместная договоренность, маскарад.
- Это ты про что?
- Да все про то же - про завещание.
- Хорошенький маскарад... Мы общались с ним всего ничего, какой у нас мог быть сговор? И главное - зачем?
- Ну, причины бывают разные. Рома человек состоятельный, жизнь сытная, но трудная. Вот, к примеру, надоело ему все, и решил он застрелиться...
- Ой, ну не надо, а? - Даша брезгливо скривилась.
- Что не надо? Могло это быть причиной? Могло. У всех свои причуды. Только я сам провожал его в аэропорт. Улетел он...
- Ага, еще скажи, что захватил самолет и направил его прямиком в землю.
- В этом мире все может быть, - пожал он плечами и улыбнулся. - Шучу. Нет, не захватывал он самолет. Слишком он любил свой домик в Тоскане.
- В Тоскане? - эхом повторила за ним Даша.
Италия, Тоскана, самолеты - все это для нее было атрибутами чужой, неведомой ей жизни. Впервые она подумала о том, что умирать таким людям, как Степченко, слишком обидно. Вся жизнь на земле, такая яркая, солнечная, создана всевышним для того, чтобы они ею наслаждались. А если нет такой возможности, если кругом невзгоды, бедность, болезни, то и за жизнь цепляться бессмысленно. Как гуманитарий и человек верующий, она понимала всю греховность таких рассуждений, но в данный момент ничего с собой поделать не могла. Перед глазами стояли два лица: измученное болью лицо умирающей Алены и...
