. «Если вы опасаетесь, что добровольная уступка будет иметь последствия, разрыв, который появится, если не избежать трещины, будет еще более серьезным», — так выражались чувства народа. Страх беспорядков и насилия внутри мусульманского сообщества был очевиден.
По существовали и другие, более резкие голоса, призывавшие решительно идти своим путем, даже если молодые принцы будут против, несмотря на то, что огромное большинство людей хотело мира. Стоя на стороне Амина, Фадл ибн Раби, ветеран администрации Гаруна, давил на халифа, чтобы тот вместо Мамуна объявил наследником своего сына Мусу. Даже такой молодой и здоровый человек, как Амин, мог внезапно умереть — и Фадл не желал рисковать, позволив Мамуну взять верх в подобных обстоятельствах. Его поддерживал Али ибн Иса ибн Махан, бывший правитель Хорасана, чьи вымогательства вызвали те самые проблемы, которые пытался разрешить Гарун перед своей смертью. Али уже вышел из тюрьмы и занимал ведущее положение в лагере Амина. Он возглавил Абну — тех солдат хорасанского происхождения в Багдаде, которые считали, что они должны контролировать правительство и жить на налоги со своей родовой земли, Для них прямое управление провинцией из Багдада было принципом, по поводу которого компромиссов существовать не могло.
Оказавшись перед лицом могущества дома Аббасидсв и военных, Мамун был готов принять требования брата — но он имел своего Свенгали[16], который толкал его на сопротивление. Это был еще один Фадл, Фадл ибн Сахл. Он происходил из зажиточной семьи персидского землевладельца, чье состояние пережило и завоевание мусульманами, и революцию Аббасидов. До сих пор ни один из его родственников не играл роли в политике, и Фадл со своим братом Сахлом стали первыми членами семьи, которые перешли в ислам. Хотя они приняли новую религию и наверняка бегло говорили и писали по-арабски, братья четко сознавали свое персидское происхождение.
Фадл ибн Сахл попал в окружение молодого принца Мамуна в Мерве. Он осознал свой счастливый жребий и начал выстраивать коалицию для поддержки своего хозяина в Хорасане. Он обращался к разным слоям населения огромной провинции, которая могла быть объединена лишь ненавистью к правлению из Багдада. Он играл на памяти о матери-персиянке Мамуна, говоря, что Мамун мог бы быть среди своих дядей по матери, и персидская аристократия провинции должна поддержать одного из своих. Кого-то удалось уговорить обещанием уступок в налогах. Понемногу Фадл преуспел в привлечении сторонников сопротивления Амину, хотя многие в Хорасане были против мятежа, не желая распахивать ворота гражданской войне или же боясь, что дерзкий замысел потерпит неудачу. Самого Мамуна требовалось постоянно подбадривать, чтобы он не потерял самообладания.
