Египетский роман | страница 51
Похоже, на сей раз продавщица кому-то из них уступила – и этот негодяй разбил ей сердце.
Старшая Дочь не знала, как поступить (ничего не поделаешь, сделанного не воротишь), и уехала со своим кофе в одноразовом стаканчике. Быть может, и она виновата в переживаниях девушки за прилавком? Быть может, напрасно она подталкивала ее к выходу в мир, где нет места невинности?
На следующий день Старшая Дочь появилась там снова, очень поздно, почти на рассвете, чтобы выпить кофе и пополнить кончившиеся дома продукты. Ошрат не было. У самого края прилавка, с внутренней стороны, сидел заправщик из Эфиопии Демасалал с ноутбуком, погруженный в блуждания по интернету. За прилавком стоял обычный израильтянин смешанных кровей без всяких эмигрантских комплексов: его родители родились в этой стране. Его руки двигались уверенно: этот человек – хозяин своей жизни, все у него ладится.
– А где Ошрат? – спросила Старшая Дочь.
– Здесь нет.
– Она придет?
– Не знаю. Что вы хотите?
Послышался шум приближающегося фургона.
– Газеты привезли, – сказал израильтянин без эмигрантских комплексов, и Демасалал выстроил круглые пластиковые столики в ряды, перпендикулярные прилавку.
Пятничное утро, по пятницам газеты толстые и тяжелые из-за обилия приложений.
Назавтра, субботним утром, Старшая Дочь специально остановилась на заправочной станции проверить, не пришла ли Ошрат. Оказалось, она появилась, но как раз в это время была занята каким-то клиентом и не отрываясь смотрела на него, так что нельзя было узнать, о чем говорят ее глаза.
Клиент ей долго что-то объяснял. Старшая Дочь терпеливо ждала, пока он закончит, а потом наконец-то смогла поймать взгляд девушки за прилавком. Старшая Дочь улыбнулась и поздоровалась.
Ошрат что-то еле пробормотала в ответ. Ее взгляд не принимал, отталкивал внешний мир.
Теперь было ясно, что один из парней обошел ее. Девушка откликнулась на ухаживания – отдалась.
Продавщица была рассеянна, но не до такой степени, как в среду, когда масса посетителей осаждала прилавок. Черные глаза снова внимательно смотрели, но то была поверхностная, минимальная сосредоточенность, словно теперь девушка постигла мир, и поэтому в ее взгляде оставалась ровно та доля сосредоточенности, которая требовалась, чтобы видеть нужное, не больше.
Теперь она даже избегала смотреть на Старшую Дочь, печально отметившую в ее взгляде и разочарование, и легкую, едва заметную горечь. Ошрат явно не удалось достичь блаженства. Старшая дочь вздохнула и сказала что-то, чтобы привлечь внимание девушки. Все тщетно.