Старшая Дочь поняла: кто-то разбил сердце девушки за прилавком, та с трудом держится. Девушка выслушивала просьбы клиентов и как можно быстрее все исполняла, чтобы избавиться от посетителей, но их количество не уменьшалось, а, наоборот, увеличивалось. Что и неудивительно, когда в «Выставочных садах» проходит выставка и туда стекается множество людей со всего центра страны.
Отношение Старшей Дочери к черноглазой кассирше из продмага на автостраде было особым по ряду причин. Во-первых, та была ровесницей ее старшей дочери. Во-вторых, она варила отличный кофе с молоком, и во всем районе «Роках» только у нее можно было получить хороший кофе в три часа ночи. В-третьих, она хотела бы заразиться ее трудолюбием. Ошрат работала каждую ночь, а иногда по схеме: ночь, утро, ночь – почти без передышки.
Старшая Дочь оставляла щедрые чаевые, словно покупая ее внимание. Так получилось, что иногда ей удавалось разговорить Ошрат и подарить ей непрошеные советы. Например, не оставлять монеты по десять агорот в металлической миске для чаевых, потому что это побуждает посетителей в подражание оставлять такие же чаевые. Так она никогда не накопит денег и не сможет избавиться от этой нелегкой рутины. Старшая Дочь посоветовала Ошрат немедленно забирать из миски монеты по десять агорот и даже по полшекеля, а оставлять только монеты по шекелю, по два и по пять шекелей. Если там будут только серебряные монеты, все будут следовать этому примеру.
Черные глаза девушки за прилавком всегда блестели. Черные волосы она прятала под каскеткой, которую почти никогда не снимала.
У нее немного выпирали зубы. Она никогда не говорила о своем прошлом, о доме, о планах на будущее, но было понятно, что провести всю жизнь за кассой она не собирается.
Часто парни, возвращавшиеся после слишком рано завершившихся ночных развлечений, усаживались прямо напротив прилавка и пытались завести с Ошрат разговор, чтобы та рассказала им о себе и пофлиртовала с ними. Она смущенно смеялась, словно с запозданием постигая науку жизни, и еще сильнее надвигала каскетку на лоб. Юноши, порой подвыпившие, просили Старшую Дочь помочь им убедить эту девушку снизойти до них и поболтать с ними.
Старшая Дочь всегда нахваливала им девушку за прилавком, но при этом говорила, что та должна сама решать, как ей поступить. Не раз глаза юношей загорались, когда Старшая Дочь, заметив, что ее наконец-то слушают, пускалась в преувеличенные описания великодушия и отваги девушки за прилавком. Эти поэтические описания были, безусловно, гиперболой, но слушателей они задевали за живое.
