Живительные силы «Беги, Лола, беги» действовали не только на экране, но и за его пределами. Потенте впервые смотрела фильм на Мюнхенском кинофестивале. «Когда он закончился, – вспоминает она, – люди повскакивали с мест, будто мы на игре немецкой сборной. Я помню, что расплакалась и подумала: „Не знаю, что это за хрень, но это важная хрень“». Картина вышла в немецкий прокат летом 1998 года и мгновенно стала сенсацией, заработав 14 миллионов долларов – огромная сумма для этой страны – и вытащив Тыквера и его компанию из долгов. В тот год этот фильм был повсюду, и красноволосые женщины стали повсеместно встречаться на берлинских улицах. Дошло до того, что мэр города Эберхард Дипген скопировал дизайн фильма для предвыборного плаката, немало расстроив Тыквера (он описывал политика как «глупого, скучного и старомодного» человека, то есть как полную противоположность Лолы).
До США «Беги, Лола, беги» добиралась еще несколько месяцев: в январе ее показали на «Сандэнсе», где права попытался приобрести Miramax (когда переговоры сорвались, Харви Вайнштейн, по некоторым данным, бросил зажженную сигарету в молодого сотрудника Miramax Джейсона Блума, который позднее спродюсирует такие хиты, как «Одержимость» и «Прочь»). Летом фильм выпустила в прокат Sony Pictures Classics, он заработал более 7 миллионов долларов в американском прокате – достаточно, чтобы стать одним из самых прибыльных релизов девяностых на иностранном языке. В какой-то момент актриса Натали Портман показала Потенте фотографию своего костюма на Хэллоуин – она оделась Лолой. Не она одна хотела превратиться в героиню Потенте. Было что-то очень притягательное в способности Лолы перезагружать реальность раз за разом, пока не найдется та, которая ее устраивает. «Беги, Лола, беги» построена на восхитительной идее, что мы не можем быть ни на что обречены. Мы можем изменить что угодно: свою жизнь, свой образ мышления, свое тело. Может быть, даже свою работу.
Глава 3
«Нам надо поговорить о твоих отчетах по ТПС»
Офисное пространство
Майк Джадж был уверен, что у него инфаркт. Сердце бешено колотилось, руки «мелко, тонко покалывало» – с таким он никогда раньше не сталкивался. Всего несколько месяцев оставалось до выхода его первого фильма «Бивис и Баттхед уделывают Америку» (1996); 33-летний режиссер и сценарист находился за рулем автомобиля, когда его тело сковала паника. «Я затормозил и вышел из машины, – рассказывал Джадж, – потому что хотел, чтобы кто-нибудь меня увидел, если я потеряю сознание или умру». Потом ему позвонил агент: «Это паническая атака, – услышал Джадж. – Добро пожаловать в Голливуд».
