На самом деле, эта история с Мишелем стоит того, чтобы разобраться в ней во всех деталях.
Быть русским разведчиком в Париже в то время было очень непросто. Люди министра полиции Савари следили за всеми русскими, подозревали чиновников русского посольства, и носились даже слухи, что хотят захватить все бумаги дипломатов. Но более всех подозревали именно Чернышева. Почему? Некоторые историки уверяют, что антипатия герцога де Ровиго к Чернышеву «подогревалась слухами о близости полковника с его женой».
В самый день отъезда Чернышева из Парижа полиция схватила его слугу — саксонца Кундта. Допрашивали привратника дома, в котором он жил, о приметах тех лиц, которые его посещали, произвели обыск в его квартире, якобы нашли клочки каких-то изорванных бумаг. Вслед за этим полиция схватила привратника посольского дома, австрийского подданного Вустингера, не предупредив предварительно даже князя А.Б. Куракина.
На все требования последнего, чтобы возвратили привратника и объяснили причины его задержания, герцог де Бассано сначала ему отвечал, что это дело его не касается, что он ничего о нем не знает, и производство его находится в руках министра полиции. Потом сам Савари обещал навести справки и только месяц спустя ответил уклончивым письмом, говоря, что не может сообщить сведения прежде, нежели суд постановит решение по этому делу, так как, к великому прискорбию его, пришлось бы говорить об участии в нем таких лиц, как флигель-адъютант русского императора Чернышев, что кажется ему, министру, совершенно невероятным. Поэтому к делу было применено «особое следствие», и носились слухи, что множество лиц оказались к этому причастными. Но обнародованный, наконец-то, обвинительный акт говорил против одного лишь чиновника военного ведомства Мишеля, который и был приговорен потом судом к смертной казни.
Мишель прямо обвинялся в том, что тайно сообщал России сведения о военных распоряжениях французского правительства и «доставлял этой державе способы предпринять войну против Франции».
Князь А.Б. Куракин составил объяснение, обратив особенное внимание на эти слова, и, прочитав его, герцог де Бассано изъявил желание, чтобы оно было обнародовано в правительственной газете. Уклоняясь от подробных объяснений, не сообщая точных сведений, герцог говорил, что слова обвинительного акта не относятся к настоящему времени. Якобы они относятся к тому времени, когда во главе русского посольства стоял Петр Яковлевич Убри, и когда готовилась коалиция европейских держав против Франции, и что обнародовать объяснение князя Куракина он считает неудобным, потому что в этом деле замешаны Убри, Нессельроде и Чернышев.
