Какое бы ни придавал Наполеон значение отношениям с Россией в то время, однако же при встрече с Чернышевым, после обычных приветствий, он прежде всего заговорил с ним о состоянии дел в Швеции и персонально о Бернадоте. Он долго и непрерывно говорил, но вся его речь состояла из многочисленных вопросов, на которые он, однако, не давал Чернышеву времени отвечать.
Представив затем письмо Бернадота, Чернышев попытался сказать, что бывший наполеоновский маршал поручил ему «заявить его скорбь» по случаю того ужасного положения, в какое поставлена Швеция после объявления торговой войны, которую она не имеет средств поддерживать. Чернышев объяснил, что, несмотря на искреннее желание короля и самого наследного принца заслужить благосклонность Наполеона, они не могут исполнить его требования в отношении колониальных товаров, которые уже ввезены и находятся в пределах Швеции. Проблема заключалась в том, что конституция страны запрещала наложить на них руку, а прибегнуть к государственному перевороту Бернадот опасался, потому что это погубило бы его самого. При этом, подтвердил Чернышев, наследный принц готов дать положительные уверения в том, что шведское правительство исполнит все принятые обязательства в отношении британцев, не будет продолжать с ними никаких отношений, прекратит торговлю с ними и даже «вооруженною рукою готово противиться ввозу их товаров».
— Я предсказал Бернадоту, — ответил Наполеон, — в какое затруднительное положение он сам себя поставит, и какие будут последствия, если он не уничтожит эту конституцию. Не стоило и начинать править, не имея возможности действовать свободно и будучи рабом народа, да еще такого своевольного. Одна уже свобода печати — это чудовищное явление, противное королевской власти, особенно у народа беспокойного и не отдающего себе отчета в том, чего он хочет. Надеется ли он, когда достигнет престола, действовать лучше, нежели его предшественник король?
Вопрос, заданный Наполеоном, безусловно, поставил Чернышева в затруднительное положение, но он должен был отвечать на него.
— В продолжение немногих дней, которые я провел в Стокгольме, — сказал он, — я заметил, что наследный принц успел заслужить доверие короля и преданность народа, который весьма расположен к нему, как мне известно из верных источников.
Заметив, что своим влиянием Бернадоту даже удалось достигнуть того, что в печати не появляется больше материалов, которые могли бы оскорблять какое-нибудь из европейских государств, Чернышев поспешил повернуть разговор в другую сторону.
