Ко мне в квартиру на Конкорд-авеню Эллисон явилась сразу после полудня в Йом Кипур. Ненамеренно, понятно, да и меня этим не то чтобы как-то побеспокоила, потому что никакого Кипура я не соблюдал отродясь. Просто и в этом нашло свое отражение то, какая пропасть разделяла наши миры. Когда она позвонила в домофон сразу после полудня, я мигом пригласил ее подняться; разобрал, что голос женский, а чей именно – не признал. Когда она вошла в своем оранжевом платье, я страшно удивился. На мне были шорты, футболка – я только что вернулся с пробежки. Весь вспотел. Выглядел, видимо, страх как неопрятно. Попросил ее присесть, пожалуйста, на диван, почитать какую-нибудь книгу, а я буквально за секундочку приму душ и переоденусь.
Ее это ни капельки не смутило. Видимо, в ее представлениях она вовсе не пришла ко мне домой – она заглянула к тьютору из Лоуэлл-Хауса в его берлогу за пределами кампуса. Отсюда эта раскованная заходи-ко-мне-в-любой-момент-как-надумаешь неофициозность ее визита и легкость, с которой она ко всему приноровилась.
– Вот что: вы умеете варить эспрессо? – спросил я из глубин своего смущения и смятения.
Эспрессо она любила, а вот варить не умела.
– Пять минут, – сказал я. – Сооружу нам два потрясающих латте.
Я пытался сделать так, чтобы ситуация не возбудила меня недолжным образом.
Она, видимо, внимательно оглядела мой книжный шкаф: я еще и воду не успел пустить, а она уже крикнула – ну ничего себе, у меня есть полное первое издание «A la recherche du temps perdu»[35]. А она его читала? – крикнул я в ответ из-за закрытой двери, порешив, что, если ее не смущает необходимость перекрикиваться с едва знакомым человеком, пока он принимает душ, так уж не мне жаловаться.
– Да, – ответила она.
– Полностью?
– Да.
Потом – молчание. Может, она разденется и войдет ко мне в душ? Мысль эта отозвалась внезапной дрожью, которую трудно было укротить, – да часть души и не хотела ее стреноживать. Может, выйти из душа голышом? Или окажется, что она уже устроилась в постели, лежит голая у меня под одеялом, разбросав одежду по полу на пути к спальне – в качестве преамбулы к тому, что меня ждет дальше? Мне страшно было еще что-то сказать или крикнуть – чего доброго, голос выдаст мое возбуждение. Знал я одно: согласно правилам Калажа, если я возбудился до такой степени, то и она тоже.
Когда я вышел из душа в халате, она лежала на животе на полу в гостиной и пролистывала мой дневник.
– Что это вы такое делаете? – осведомился я.
