Кокаларис, не теряя фирменной усмешки, досадно поморщился.
— Тётя Ига, я всё понимаю, — заметил он.
— Афоня, я тебя предупредила. А теперь отстань, я уж насмотрелась. Сама поеду.
Парень беспрекословно подчинился, позволив даме управлять каталкой. И, несмотря на свою болезненность и сухость, тётка Ядвига довольно шустро укатила к больничному крыльцу и отдалась в руки ловким мед братьям. А мы остались вдвоём с Афоней и с минуту молча пялились друг на друга. Воспользовавшись тем, что я перевариваю услышанное, Кокаларис смущённо улыбнулся и осторожно заметил:
— Моя тётка такая болтушка. Временами мне кажется, что у неё не бронхит, а язва. Причём, пожизненная.
— Она говорила о нас, — нахмурилась я, глядя на него с подозрительным прищуром. — Что значат эти слова про сети, ваши действия и прочее? Я так понимаю, что наше знакомство не случайно?
— Ну, да, — без тени смущения кивнул Кокаларис. — Я искал с вами встречи. Как раз с момента аварии.
— Зачем? И что вы собираетесь делать? И это… что я вам должна отдать, а?!
— Дорогая Вероника, не гоните коней.
— Я вам не дорогая! — огрызнулась я.
— В данном случае, вы мне очень дороги. Ведь ничего не бывает без причины, правда? Не стану скрывать — мне от вас кое-что нужно. Нечто очень ценное — для меня.
— И что же?
Кокаларис задумчиво рассмотрел прилипший к ботинкам снег, улыбнулся своим мыслям и, прервав недолгую, но томительную паузу, мягко заметил:
— Не спешите. Кто меньше знает, лучше спит.
— Ах, как здорово! Я буду пребывать в загадочном неведение, а вы… Афоня загадочно улыбнулся и, подхватив меня под локоток, ловко развернул к аллее. Мы потопали к больничному крыльцу, а по пути господин Кокаларис с иронией пояснил, что всё это время будет усиленно мозолить мне глаза.
— И поверьте, Вероника, — добавил он, — итог моих действий вам понравится.
Признаться, я оторопела. В голове уже крутилась решительная мысль, что наша встреча будет последней, и весь этот фарс, похожий на новый вид обольщения, закончится провалом. Но господин Кокаларис, как видно, был опытным игроком и снова поднял шкалу интриги к пику. Да так, что я, позабыв о злости, загорелась желанием узнать этот чёртов итог. Ну и, конечно, главную цель Афони — нечто ценное для него. Ага, от меня. Да что же это?
— Значит, мы увидимся… — начала я, поднявшись на крыльцо и развернувшись, чтоб видеть довольное лицо Кокалариса.
— Завтра, — подхватил он.
— А дядя Лёша вас не пугает?
Афанасий замер с открытым ртом, быстро что-то смекнул и, рассмеявшись, выдал:
