— Афанасий, оно у меня!
Шум драки тут же стих, но, судя по тому, как охнул сын Кощея, а потом раздался грохот, дед всё же оставил последнее "слово" за собой. А через миг до меня долетел шорох шагов. Нырнув под крыльцо, я затаилась и дождалась момента, когда драчуны выбрались из дома.
— Ну, ты и скотина, Попович, — обиженно выдохнул Кокаларис. — Чуть не убил. А ведь я тебе ничего не сделал.
Дед Лёша сплюнул.
— Не люблю я ваш род. Поганые вы. Ивана жалко. А ты ещё к его внучке привязался.
— У меня не было выбора.
— Выбор есть всегда.
— Подскажи какой? — съязвил Афанасий. — Прийти сюда лично и попросить мой ларец? У Марьи? Или ещё лучше — у тебя? Да ты бы, как узнал, сразу бы меня угробил.
— И не моргнул бы.
— А я хотел по-хорошему — помощь за помощь.
— О чём ты?
— Ну, Вероника могла ещё две недели провести в больнице и её лицо… на мой взгляд, шрамы украшают лишь мужчин.
— Твоё колдовство?! — вскипел дед. — Ах ты, скотина!
Мужчины, походу, снова сцепились.
— Тише-тише, — усмехнулся Афанасий, — это навсегда, клянусь. И потом, как только заберу своё, она меня больше не увидит.
— Вот и вали отсюда куда подальше.
— Вообще-то, Большие Дубцы и моя родина.
Дед сердито крякнул и не ответил.
— Что ж, — бодро заявил Афанасий, — я сниму с хозяев и гостей свои чары, и найду Веронику. А ты…
— Не командуй! Девочку я сам сыщу. Тебе же лучше снять чары и катить отсюда. Тошно уже смотреть на твою довольную рожу.
Дед пошаркал в дом, а сын Кощея бодро спустился с лестницы, и не успела я охнуть, как он заглянул под крыльцо и помахал рукой.
— Привет!
— Ты знал, что я тут?
— Конечно, я же колдун. Ну, давай яйцо и разойдёмся.
Я разжала ладонь, и раздавленная скорлупа посыпалась наземь. В руках остался небольшой тёмно-красный камень.
— Ух ты! — усмехнулся Афанасий, присаживаясь рядом. — Это от нервов. Ничего страшного. Я возьму?
Я быстро сжала кулак и спрятала за спину. Лицо Афанасия удивлённо вытянулось.
— Не понял. Что за капризы?
А я, честно говоря, и сама себя не понимала. Что за чувство овладело мной? Обида? Злость? На что? Ведь Афанасий не сделал мне ничего плохого, даже наоборот, позаботился о моей красоте и скорейшем выздоровлении. И сделка, можно сказать, прошла успешно: не вмешайся дед, мы бы мирно разошлись по своим делам, став друг для друга лишь воспоминанием. Так и должно быть, но то ли я оказалась слабой дурой, то ли чёртовы чары сильней — даже не знаю. Мне не хотелось его отпускать.
— Вся в раздумьях, — хмыкнул Афанасий. — Тебе идёт, но ты уж роди что-нибудь или отдай мой камень.
