В общем, пищи для ума я им предоставил предостаточно, так что под благовидным предлогом, что хочу проведать Лга’нхи, поспешил выйти из зала. А то неприятно, когда почти все гости шушукаются между собой, обсуждая тебя и твои слова.
Лга’нхи я, как обычно, нашел за оградой Дворца. Там был такой удобный пустырек, и этот неутомимый отец народа гонял по этому пустырьку молодежь, заставляя совершенствоваться в боевых искусствах и строевой подготовке. Да и сам не упускал возможности показать высший класс, благо, полюбоваться на такое зрелище почти всегда собиралась изрядная толпа.
…Я, признаться, участвовать во всем этом не планировал. Не то чтобы мне было так уж лениво… просто не планировал. Но Лга’нхи глянул на меня этаким оком истинного Вождя Ирокезов, и я, вздохнув, подхватил лежащий на земле щит и влез в общий строй.
Спустя пару часиков все, что я мог, это ползать и жалобно стонать. Мне ведь, блин, уже не восемнадцать лет, и соревноваться с молодняком в выносливости было глупо, да и признаюсь, пиры и дворцовая жизнь быстро подточили запасы моей выносливости и неукротимости. Но и дать слабину в присутствии учеников тоже было невозможно. Так же невозможно, как вызвать приступ жалости у этой дубины стоеросовой, всех меряющего по себе, и предъявляющего абсолютно неадекватные требования к пожилым, почтенным шаманам.
— Ну, как дела? — спросил меня брательник, когда после команды «Разойдись» я фактически рухнул там же, где и стоял. И можно было не сомневаться, что интересует его совсем даже не мое здоровье, а, так сказать, реализация наших планов.
— Я сделал Мокосаю предложение насчет Никсоя, и про краску тоже сказал, — отчитался я в проделанной работе, тем более, что Лга’нхи был прекрасно осведомлен о том, что и когда я собираюсь предлагать Мокосаю. — Они сейчас про это думают, но вряд ли станут отказывать. Чужую землю еще может захватишь, может нет — а тут выгода прямо в руки плывет.
— Да, — с важным видом подтвердил этот балбес. — Мы теперь Мокосаю близкая родня, так что он не станет с нами ссориться. И с Мордуем. А что там с шаманом Бастаем случилось, что его из Дворца на руках вынесли?
— Да я пошаманил чуток, — сдержанно ответил я, тщательно изображая равнодушие и безразличие. — Вот он и расстроился немного.
— Хм… — довольно осклабился Лга’нхи. — И правильно. А то видно было, что он против Мокосая вместе с этим трусом Фулкаром был. Вот теперь узнает…
Только ты того… как вчера говорил, всех собираешься наказывать? Очень большое колдовство должно быть.
