И как я ни старался, растопить этот лед мне не удавалось ни дорогими подарками, ни самыми задушевными беседами о видах на урожай, международное положение, развитие животноводства и даже баб.
Я испробовал практически все, что когда-то успел вычитать у Карнеги. Говорил о самом собеседнике и вопросах, его интересующих. Спрашивал советов, или просил о мелких, легко выполнимых услугах, дабы мой собеседник мог почувствовать себя важным, умным, покровителем и благодетелем. — Бесполезно. Везде меня встречал только испуганно опущенный взгляд и короткие рубленные односложные ответы.
Я даже попробовал подключить к сбору информации своих собеседников, особые надежды возлагая на Гок’рата, но и тут нас ждало разочарование. И на моих спутников смотрели словно на каких-то злобных драконов, да еще и больных одновременно чумой, проказой и холерой. И кажется, даже не особо замечали различий между верблюдами и Эуотоосиком с Гок’ратом. В глазах местных все они были демонами — прислужниками злобного Шамана Дебила.
В общем, полный информационный вакуум. Я даже слегка впал в паранойю и начал подозревать, что все это не естественная реакция на мое «колдовство» в прошлом, а чьи-то злобные происки — кто-то очень хитрый постарался усугубить полученный ранее эффект, доведя его до такой стадии, когда он начанает работать против меня. Одно дело договариваться с человеком, который тебя слегка побаивается, и совсем другое — с впавшим в кому от ужаса.
Увы, но даже единственный раз, когда, уже почти перед самой столицей, нам удалось наткнуться на знакомого вояку, прожившего почти полгода в нашем селении и потому не испытывавшего перед нами столь жуткого трепета, хоть и позволил малость отогреться душой, но в информационном плане тоже стал полным нулем. Фокстак (так звали того мужика) оказался редкостным дураком и мог говорить только о былых битвах и охотах… А остальные, окружающие меня дураки, активно включились в эти беседы, зарубая на корню любые мои попытки перевести разговор на что-то другое… Им, видите ли, тоже было неинтересно говорить о видах на урожай и болезни скота. Мрак.
Так что пришлось смириться с тем, что когда Мокосай начнет рыдать на моем плече, я лишь смогу туповато и сочувственно спросить «Что случилось?». А потом пытаться, на основе мнения всего лишь одного человека (причем не столько крутого политика, сколько воина), распутывать все хитросплетения интриг вокруг трона Иратугского Царства.
