А дальше — небольшая пробежка с грузом на плечах и…
— Вскрывайте бочонки, размазывайте жир прямо на стену, — драматическим шепотом отдавал я ценные указания, прячась в тени стен крепости. — Постарайтесь охватить побольше… Завгур, отойди вон туда подальше и размажь жир там…
…Собственно говоря, коровкин жир сейчас имел консистенцию сливочного масла, с утра забытого на теплой кухне, легко черпался из свой тары прямо ладонями, которые потом мои вояки облизывали с видимым удовольствием, и столь же легко прилипал к стене. Но мы использовали жир не только для еды, но и для освещения. Если пропитать им пучки соломы или веревки фитиля, то горел он ярко и почти без копоти. Так что за неимением динамита или хотя бы пороха — сам бог велел использовать его для маленькой, но подлой диверсии.
Жаль только, что ночь была спокойной и надеяться на помощь ветра, который разнесет пламя по всему лагерю, не приходилось. Но даже если мы сожжем достаточно большой участок стены, это уже будет очень даже неплохим результатом. Хотя бы будет, чем похвастаться при возвращении назад. А то ведь и правда, сейчас за нами из «подвигов» числится только получение кистенем по голове, сидение в яме или у стенки да беганье от аиотееков по всей бухте.
…Нет, конечно, при определенном старании и из этого можно раздуть подвиг, благо мне в этом опыта не занимать. Но самого-то себя не обманешь! И для самоуважения очень хочется уйти отсюда, максимально громко хлопнув дверью. Так что в данных обстоятельствах, думаю, поджог в нашем «списке добрых дел» будет смотреться очень неплохо.
К воротам лезть мы не стали — там, скорее всего, по-любому будет стоять охрана. Восточная сторона лагеря тоже не подходит — это место коренных, и кто-нибудь из оставшихся может услышать шум. А вот западная стенка, та самая, возле которой обычно ночуют оикия «забритых», будет в самый раз. Там сейчас пусто. Так что можно действовать, не шугаясь каждого шороха.
Удар камня о камень. Сноп искр, поджигающих пучок пропитанной коровкиным жиром соломы. Небольшая пробежка с факелом вдоль стены. И вот она уже пылает в шести местах одновременно. Конец лета. Самое жаркое и засушливое время года. Древесина частокола просушена так, что звенит при ударе… А уж как горит!
— Ну все. Уходим! — хотел сказать я.
— Надо бы еще аиотееков наубивать! — опередил меня Вик’ту.
И, поглядев при свете разгорающегося пожара на лица своих товарищей, я понял, что мне и всякой иной разумной субстанции сейчас лучше заткнуться.
