– План был не такой, – прошептала она. – Мы собирались нанять Блайта.
– Брось. – Ренфру говорил спокойно и тихо, чтобы слова не разлетались. – Знаешь ведь, как бывает: мы строим планы, а они берут и рушатся.
– Я надеялась, что за несколько лет вдали от князя и его интриг хоть что-то изменилось.
Ренфру мягко и немного грустно улыбнулся:
– Игра никогда не меняется. Как и необходимость быстро перестраивать планы. – Не моргнув глазом шпион легко освободился и сам перехватил руку Мер. Аккуратно напомнил, что шутить с ним по-прежнему не стоит. – Нам нужен боец, а этот парень не так прост, как кажется. Я десятилетиями наблюдал, как люди убивают людей, но такого таланта еще не встречал. Он идет с нами.
Мер посмотрела в угол комнаты, где Фейн, опустившись на колени, чесал собаку за ушами.
– А если откажется? – тихо спросила она.
Ренфру не ответил, но Мер и так понимала: раз человеку известно об их предложении, назад ему дороги нет. Слишком высоки ставки.
Она потерла сухие покрасневшие глаза. Дорога сюда отняла почти неделю, и без отдыха магия Мер сделалась медленной.
– Я устала, – пожаловалась Мер. – Захочешь заставить его молчать – делай все сам.
На лице Ренфру не отразилось ни гнева, ни раздражения.
– Надеюсь, усталость не помешает тебе развести огонь? Проверю, не увязался ли за нами кто.
Мер бросила на Ренфру недовольный взгляд и опустилась у очага на колени. Дверь за шпионом закрылась, и Мер осталась с Фейном наедине.
Со злостью выдохнув, она уставилась в очаг. Потом достала из котомки огниво, и через несколько минут сухие поленья уже ярко горели. Корги неспешно подошел и улегся рядом с ней. В мерцающем свете пламени его взгляд казался разумным. Или же Мер просто вообразила это себе. О корги ходили разные слухи: мол, они прислужники и посланники тилвит-тег. Мер этим россказням не доверяла. Если бы иной народец и засылал к людям лазутчиков, то уж точно не таких… слюнявых.
– Откуда он у тебя? – спросила Мер, давая собаке обнюхать руку. Корги потыкался мордой ей в пальцы, а потом, громко чихнув, облизал их.
Фейн потрепал ему уши.
– Тревор-то? Я наткнулся на него в лесу. Угостил сыром, и он решил, что меня неплохо бы сопровождать.
– Он симпатичный. – Мер невольно заговорила мягче и, вздохнув, подняла взгляд на Фейна: тот не стал присаживаться у огня, просто расслабленно стоял, опустив руки по бокам.
У него были суровые черты, как будто некий резчик вытесал его из особо твердого дуба. Солнце палило его кожу многие годы, зачернив предплечья, и от того шрамы проступали еще заметнее. Хуже всего пришлось рукам: костяшки много раз сбиты, ногти сломаны, а безымянный палец на правой руке явно сросся неверно после перелома. Черные волосы, черные глаза – один подбит. В жилистых руках и плечах Фейна чувствовалась большая сила.
