Наскоро позавтракав, на «Ригеле» спускают моторную шлюпку. Надо заехать на «Алтаир» и «Тринити» взять судей, поставить на трассе гонок стартовые и поворотные буйки с флажками. Гонки назначены на десять часов утра, но уже к девяти на стенке волнолома, откуда хорошо просматривается весь путь шлюпок, собираются зрители. О гонках знали портовые рабочие. Они пришли с семьями, с традиционными бутербродами и пивом, расположились на ящиках. Сидят, смеются, болтают.
В половине десятого на волнолом приходят моряки. Для капитанов построили из ящиков некое подобие маленькой трибуны. Вокруг вперемежку рассаживаются курсанты и офицеры кораблей. Повсюду слышатся взрывы смеха, русская, английская, норвежская речь. Курсанты уже подсели к девушкам и смешат их плохим произношением норвежских слов. Молодые возбужденные лица, синие воротники форменок, солнце, море, крики чаек, парящих над головами, — все создает праздничное, приподнятое настроение.
Капитан «Тринити», устроившись на своем ящике, довольно потирает руки:
— Сейчас, господа, вы увидите, на что способны мои парни. Ставлю бутылку шотландского виски, что шлюпка «Тринити» придет первой.
— Ой, не хвастайтесь, мистер Даусон, — улыбается Нардин. — У нас есть хорошая пословица: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь». Как бы это вам сказать по-английски? Черт, не могу перевести. Я уверен, что гонки выиграет шлюпка «Ригеля». Бутылка лучшего армянского коньяка против вашего виски, капитан.
— Можете говорить что угодно, — подмигивает Шведов. — Исход гонок предрешен. «Алтаир» не отдаст первенства.
Под смех окружающих капитаны ударяют по рукам.
На «Тринити» — он стоит от волнолома ближе других — бьют склянки — две двойных. Десять часов. Тотчас же от парусников отваливают вельботы. В сопровождении судейских катеров они направляются к волнолому. Внезапно воздух оглашается разноголосым писком и гуденьем. Англичане приветствуют свою шлюпку звуками шотландских рожков.
— Ну и какофония! — говорит Шведов, затыкая уши.
— Ничего, ничего. Это наша музыка. Я — шотландец, черт возьми! — кричит Даусон.
Он выхватывает из кармана маленький рожок и дует в него изо всех сил, направляя в ухо Шведову. Старик делается багровым. Кругом смеются. Шведов умоляюще прижимает руки к груди. Даусон бросает рожок и от души хохочет.
— Такая музыка вселяет в мою команду волю к победе. Шотландцы ходили в атаку под звуки рожков в последнюю войну, — говорит, успокаиваясь, Даусон.
