Вернулась миссис Вилрайт с завтраком. Он заявил, что днем выезжает, и попросил принести счет. Хозяйка удивилась, что он так рано собрался на выходные. Он ответил, что уезжает совсем.
Она огорчилась:
– Но ведь вы всем были довольны. И вы же знаете, как я к вам отношусь. Вы мне скорее сын, чем жилец.
В глазах у женщины стояли слезы, она хотела тронуть его за плечо со словами:
– Расскажите мне, что случилось!
Он отпрянул и сообщил только:
– Я меняю работу и уезжаю из города. Пожалуйста, счет.
Хозяйка оставила его одного. Позавтракав, он посмотрел расписание поездов к отцу. После еды собрал все конспекты и переписку. Миссис Вилрайт принесла ему счет. Он выписал чек, и не подумав заплатить за то, что выезжает без предупреждения. Она тоже промолчала: ее больше заботило состояние Виктора, чем финансовые отношения. Он велел ей сжечь лекции и переписку, а от книг избавиться, как сочтет нужным. Затем он вышел, чтобы найти свой банк и снять со счета остаток после выплаты миссис Вилрайт. Вернувшись на квартиру, он собрал вещи в два больших чемодана, найденных под кроватью, вызвал по телефону такси, холодно бросил проливающей слезы хозяйке «до свидания» и отбыл на станцию.
То, что я знаю об отношениях с сыном сэра Джеффри, основано отчасти на долгой беседе со старым джентльменом, состоявшейся годом позже, когда я был еще во Франции. Зная, как я восхищаюсь его сыном и как близок с ним, сэр Джеффри предложил встретиться в Париже, где он был проездом на Ривьеру. Я, насколько это было в моих силах, помог ему разобраться в состоянии сына; он же в ответ довольно горячо поведал мне о событиях, которые я собираюсь описать. Его готовность помочь удивила меня. Как будет рассказано в должное время, его сердце разрывалось от верности каждой из антагонистичных ипостасей сына. Видимо, он рад был сбросить этот груз.
На то время, когда «Чурбан» неожиданно явился в сельский дом сэра Джеффри, тот давно перестал возмущаться неудачной женитьбой сына и успел несколько раз написать ему, предлагая вернуться и заново начать предпринимательскую карьеру. Однако пробудившийся Виктор всякий раз любовно, но твердо отказывался, говоря, что должен, по крайней мере на время, целиком порвать с прошлым. О том, что вовсе не считает себя прежнего собой, он отцу не рассказывал.
И вот Виктор прибыл по собственной воле. Его смятение и отчаяние бросались в глаза. Он сразу признался отцу, что совершенно не помнит ничего случившегося с тех пор, когда он стоял перед алтарем. Когда отец описал его скандальное поведение, Виктор был сражен раскаянием. Последовавшая гибель деловой карьеры расстроила его куда больше, чем причиненное Эдит зло.
