Этот разговор велся вполголоса, пока они, склонившись друг к другу, сидели в автобусе, увозившем их в обычное место встречи. На прогулке Виктор тщетно пытался увести разговор от личных тем, но Мэгги то и дело возвращалась к его проблемам. Перед прощанием Виктор пообещал больше не переутомляться так сильно и объяснил, что собирается применить «новую технику умственной дисциплины», на которую очень надеялся.
– Ты меня сегодня бесконечно укрепила. Теперь, когда я знаю, что ты знаешь, я никогда уже не скачусь вниз.
На это Мэгги горестно сжала его руку:
– Я хотела бы помочь – о, как мне хочется помочь, навсегда остаться с тобой.
Она взяла с него слово, что если он почувствует близость неудачи, сообщит ей, и она тогда сразу приедет, прежде чем возникнет серьезная опасность.
Виктор охотно обещал и напомнил, что в смятении после приступа вряд ли сумеет удержаться, не броситься к ней. А потом, глядя в ее странные глаза цвета серого камня и осенней листвы, добавил:
– Могущественная ведьма. Ты наложила на меня чары еще до нашей встречи. И еще, думаю, это твоя магия спасла меня, когда я готов был навсегда связать себя навсегда с Эдит. Я увидел тебя за завтраком – и готово, хоть ты тогда и показалась мне отталкивающей. – Поцеловав ей руку, Виктор продолжал: – Но запомни, ты должна на время воздержаться от колдовства, чтобы я вернул уважение к себе.
Мэгги согласилась, хотя на сердце у нее было тяжело.
Пока он говорил, она вспоминала не стершееся из памяти пророчество бабушки Эбюигайль. И раздумывала над ним.
Вслух она (с нежнейшей улыбкой) сказала одно:
– Гордец, эгоист! Ты не знаешь, что такое настоящая любовь. А я знаю. Раньше не знала, а теперь знаю. Ты меня научил, хотя сам на самом деле не знаешь. Если бы ты по-настоящему любил меня, не цеплялся бы за самоуважение. Ты бы сказал просто: «Послушай, нас с тобой ждут трудные времена, но вместе мы пробьемся. И даже если не пробьемся, мы вместе встретим беду».
Но Виктор возразил:
– Нет, милая, это ты не понимаешь. Когда я впервые тебя встретил, мы были наравне. Я не сознавал тогда, как слаб. А теперь… мой дух болен, и я должен победить дьявола в себе своими силами, чтобы снова встретиться с тобой как равный.
– Мой отец, – сказала Мэгги, – говаривал, что в одиночку человек спастись не может. А если бы и мог, – говорил он, – это было бы плохо, потому что привело бы его к гордыне и проклятию. Отец говорил, что спасать нас – дело Христа.
Поразмыслив немного, Виктор сказал.
