— Но не все! — напомнил я, запихивая в мусорный пакет пустую бутылку.
— Не все, это факт! Есть люди особенные, которых уткнуться в телефон не заставишь. Вот типа тебя.
Сфинкс улыбнулся так загадочно, что мне стало не по себе.
— Это хорошо или плохо?
— Да как сказать? С одной стороны, на них не действуют подавители, а значит — из таких можно набирать новых оперов, когда у старых сдадут нервы. С другой, они более чувствительны к силе Леи. Не пропускают сквозь себя, не перерабатывают в эмоции, а всасывают, усваивают организмом.
— И мутируют?
— Да, мутируют. Опять же, не на физическом уровне, чтобы томография во время медкомиссии выявляла, а на ментальном. Меняется характер, взгляды на жизнь, поведенческие реакции. Потом появляются необычные свойства, первое из которых — обострение интуиции. В тяжёлых формах проявляются совсем уже сверхъестественные способности, после чего особь совершенно выпадает из социума и становится опасна.
— Почему это?
— Ну не тормози, опер! — Сфинкс добавил в голос такой жалобной интонации, словно я со стишком в детском саду провалил выступление. — Какая эмоция быстрее и легче всего вырабатывается у человека при облучении?
— Нууу… Злость?
— И? Чем может быть опасен человек, чей мозг облучён до появления сверхспособностей?
— Я не… Подожди! Ты хочешь сказать, что все чувствительные люди при облучении обязательно превращаются в злых колдунов?
— Термин смешной, но фактически верный. Истероидные параноики, умеющие поджигать взглядом или высасывать жизнь прикосновением. Хотел бы жить с таким по соседству?
— И нет способа предотвратить это? В смысле, я не верю, что так прямо у всех, что никто не смог совладать.
— Реальных примеров нет. А новых срывов у коллег мы не допустим. Уверяю, лучше не доводить. Именно поэтому ты каждое утро получаешь в дежурке свои три предмета. Как только интуиция позволит тебе применить все три с максимальной эффективностью…
— Мне промоют мозги и отправят в психушку.
— Не так строго, но близко. Тебя отправят в отпуск, потом протестируют ещё раз. Если мутация развивается, будешь комиссован по болезни. В тяжёлых случаях могут попросить покинуть регион, где есть линии.
— Попросить?
— Если попросит лично Вересаева…
— Я пешком за Урал переселюсь!
Я сделал при этом такое испуганное лицо, что Сфинкс захохотал. Мне, уже изрядно хмельному, было тоже не удержаться, поэтому минут пять мы ржали, как кони. Затем, утирая слёзы, я спросил.
— Ты это имел в виду, когда говорил, что и у неё есть своё персональное кладбище?
