Человеческие следы в этом запустении попадались не часто. Дважды мы натыкались на сильно истоптанные участки, заваленные битой штукатуркой и щепками. Но следы эти были очень старые и нас интересовали мало.
— Посмотри, а ведь не простые охотники за старьём и цветным металлом здесь шастали! Знали, где ковырять!
Сфинкс подошёл к одному участку стены, словно выдержавшему очередь из крупнокалиберного пулемета. Глубокие отверстия и осколки облицовочной плитки свидетельствовали об изрядной настойчивости воров.
— Ломом долбили? — предположил я.
— Точно! И заметь, прямо в дверь, ни на сантиметр в сторону. По наводке работали.
Я пригляделся и понял, о чем он говорит. Небольшой участок стены, меньше метра шириной, был на полтона темнее основной окраски.
— Это и есть вход на склад?
— Запертый и опечатанный. Найти непросто. Тут таких много, считай — через каждые десять метров, но почти все фальшивые. А били именно в этот. Вон, напротив лючок в стене с маркировкой, по нему и определили.
— Хорошо били, старательно. — Я поковырял один из сколов, оценивая глубину. — Хорошо, что дверь выдержала.
— Да ну, тут материалы такие применены, она бы и килограмм тротила выдержала. А там бы сработала сигнализация, наши подоспели, порядок навели.
Я вспомнил, как мы со Сфинксом, чтобы спуститься сюда, ждали ночного закрытия станции. Потом четверо рабочих с трудом сдвинули с места "мраморную" колонну, которая внутри оказалась даже не железобетонной, а тонкостенной и пустотелой. Узенькая вентиляционная отдушина превратилась в широкую винтовую лестницу, по которой мы и начали спускаться. Он — молча, а я — ворча, что задвинутая обратно колонна осыпала наши головы пылью и мусором, и вообще, было бы разумнее пойти простым прямым путем, через решетку на Киевской.
— Наши бы подоспели, как же! — хмыкнул я.
— В самый раз, — не сдавался Сфинкс. — Если дверь взорвать, там изнутри все залито стабилизирующим раствором. Нашим бы тут оставалось только мусор прибрать, да статую, получившуюся из вора, в мэрию передать. Там бы спасибо сказали и скверик украсили в духе классицизма.
Мы пошли дальше. Поразмыслив, я спросил:
— Слушай, а нас эти следы разве не интересуют? Это не мог наковырять наш знакомый?
— Нет, те следы старые очень. И нога другая. Нас интересуют вот эти, самые свежие.
Он указал на протоптанные чуть в стороне и ещё не заросшие свежей пылью отметины. Логично. И обидно, что я не заметил их первым.
— Эти идут нам навстречу. Если уж идти, то вот по тем, — и я, отыгрываясь, указал на похожую цепочку, протянувшуюся у противоположной стены. — Тут он шёл обратно.
