Сфинкс показал зубы и весело воскликнул:
— А я всё гадаю, когда ты внимание обратишь?
— Нам не стоит вернуться и посмотреть, куда он ходил?
— Не переживай, он всего лишь ошибся коридором. Можем идти дальше. Впереди развилка, вот там и начнём соображать, куда нам дальше.
Развилка действительно дала пищу для размышлений. Три смыкавшихся в этом месте коридора были истоптаны, словно кассовая зона в день распродажи. В четвертом ответвлении, тупичке, освещённом всего одной тусклой лампой, располагалась пара дверей, причём одна из них висела наискось, вырванная с мясом.
— Это они зря сделали, — тихо пробормотал Сфинкс.
— Кто?
— Те, кто не доковырял вход на склад.
Я сделал шаг в сторону тупичка, чтобы рассмотреть, куда ведут следы, напарник ухватил меня за рукав и резко дёрнул обратно. Под его укоризненное цыканье я вгляделся в полумрак, не приближаясь.
Отпечатки тянулись к двери, там терялись у большого черного пятна. Сфинкс осторожно посветил фонариком, стараясь не приближать луч к черному провалу дверного проёма. При свете стало различимо множество пятен поменьше, рассыпанных по полу, стенам и двери. И широкая полоса, словно что-то тяжёлое, пачкающее серый бетон, проволокли по полу.
— Что тут случилось?
— Да так… Если будешь шарить по заброшенным станциям, никогда не взламывай двери в кладовку. Ничего хорошего там быть не может. Видишь, вот капельки тянутся? Один всё-таки сумел убежать. Повезло ему, что ломать двери не с левой стороны начали.
— А что там?
— Там туалет. Был. Такая здесь система безопасности.
Сфинкс счёл это объяснение достаточным и увлёк меня в один из коридоров. Я заметил, что здесь продолжаются следы Буньипа. Были они и в третьем коридоре, только там они шли нам навстречу.
— Понимаешь, да? — уточнил Сфинкс. — Через тот коридор, что ведёт на Киевскую, он пришёл. По ошибке свернул направо, потом вернулся, взял что-то тяжёлое у кладовки, не побоялся. И потащил в эту сторону.
Я нашел среди следов две ровных узких полосы.
— Тележка?
— Возможно. Дойдём — узнаем. Мы, собственно, уже почти пришли.
Сфинкс остановился у широкого дверного проёма. Помня про здешние понятия о безопасности, я невольно замедлил шаг. Но напарник решительно толкнул обитые жестью створки, украшенные недвусмысленным жёлтым треугольником с изображением черепа, костей и молнии.
За дверью оказалась широкая лестница. Ступени тонули в сумраке, но этажом ниже пробивалось неровное голубоватое свечение. Периодически оно становилось ярче, потом слышался гул и потрескивание, вроде электрических разрядов, и свет притухал.
