Зачем это здесь? Меня ведь позвали, чтобы просто обвинить в предательстве? И что, пытать будут? Допрашивать? Так я им и дался, размечтались, по столешнице если обеими ногам врезать…
Щёлк!
Я расслабил мышцы и приказал себе сосредоточиться. Хотели бы пытать, небось нашли бы заранее способ обезвредить. А она не реагирует даже, просто курит и молчит. Она опять сегодня шикарна, едва заметно подсветлила волосы, надела длинное тёмное платье, почти до щиколоток. Почему она молчит? Разглядывает рыбок в аквариуме и молчит…
Щёлк! — мигнула лампочка.
— Да почините вы уже её! Бесит! Неужели нет во всём управлении ни одной целой лампы?
Вересаева хмыкнула. Не двинув головой, аккуратно стряхнула пепел с мундштука.
— Стожар, вы болели в детстве корью?
Рот мой открылся, чтобы ответить, но когда мозг осознал вопрос — не нашел слов. Что такое? Какой ещё корью?
— Простой корью, ей болеют многие люди. А вы?
— Нннет. Я привит от кори. А что…
— Вы знаете, какие осложнения может вызвать корь, если к ней нет иммунитета?
— Не знаю. Но…
— Корь, — Вересаева говорила не быстро, однако не давала мне вставить ни слова, — сильнее всего поражает нервную и дыхательную системы. Повышается температура, возникает отёк лёгких. Нередки смертельные случаи.
Я молчал. Не понимал, к чему она клонит.
— Если корь поражает не людей, а путешественников, организм которых не имеет представления о наших заболеваниях, это почти всегда смертельно.
— Подождите! Разве такое возможно? Корью вроде бы только люди болеют? Мы отличаемся от других видов настолько, что вирусы у нас разные. А иноро…
— Путешественники, Стожар! Привыкните уже к этому термину. Все путешественники относятся к белковой форме жизни, и подвержены схожим с нашими болячкам. Если вирус очень заразен, есть шансы на мутацию. Именно поэтому первое, о чем позаботилось метро после начала контактов, это ППЗ, противопаразитарная защита.
— Да, я слышал. Вентиляционные шахты добавляют в воздух фермент. Как там его, био… стазо… не помню. И постоянно прокачивают эту смесь вдоль каждой линии. Такие же установки, но поменьше, есть в крышах всех вагонов.
— Высокая и пока недостижимая для нас технология. Ради неё мы позволили одной кровососущей расе свободно, даже без таможенного контроля, пользоваться поездами.
— Не сходя на перрон.
— Этот запрет они регулярно нарушают, вы как оперативник должны знать.
Я украдкой поглядел на потолок и лампочка послушно моргнула. Желание запустить в неё пресс-папье пропало так же быстро, как и появилось.
