Кроме того, я не мог объяснить ещё одну отмеченную странность. Все головы Брехуна, показалось мне, были разного цвета, словно в этом существе сплелись гены сразу нескольких видов крыс. Учитывая их скученность и плодовитость, предположить некоторые варианты можно. В конце концов, бывают же трёхцветные кошки? Я не генетик, чтобы делать выводы. Но факт, очень явный и злящий факт, что Брехун не прост. Ох как не прост, и раскол его личности лежит не только в плоскости психиатрии. Я во что бы то ни стало должен…
— Стожар, с вами всё в порядке?
Я открыл глаза и потряс головой. Туман в глазах медленно рассеивался.
— Да, всё нормально, Виктор Петрович, — буркнул я, стараясь подавить остатки раздражения.
На кого я злюсь и с какой стати? Что происходит со мной, почему я вдруг стал вспыльчив, как беременная барышня, утратил отточенную годами способность контролировать себя в любой ситуации?
— Я сомневаюсь, — оценил попытку мой конвоир. — Но нам в любом случае выходить.
Со словами: "Станция Проспект Мира", — двери распахнулись.
— Мам, а правда, что мягкие всякие вещи, гладкие или пушистые, успокаивают нервы?
— Да, говорят, что это так.
— Тогда мне надо купить пять мягких пушистых шариков. Я буду их жмякать и успокаиваться.
— Тогда нам с папой надо насыпать спальню такими шариками, до потолка. Когда вы утром начнете "не хочу кашу, не хочу умываться" — мы будем от вас туда нырять с разбега.
Подслушано в метро.
В кабинете Вересаевой висел плотный дым с запахом абрикоса. Закрыв глаза, можно было представить себя в восточном массажном салоне, где неумелый персонал переборщил с благовониями. Как она терпит эту вонь?
Щёлк! — мигнула лампа под потолком. Видение рассеялось. Остался неприятный осадок, воспоминание, что я злился на выдуманных массажистов. Странно, почему я сейчас думаю о какой-то ерунде? Какое мне дело до благовоний и дыма?
— Садитесь, Стожар. Давайте, давайте, не стесняйтесь. У меня к вам серьезный разговор.
Я прошёл к столу, выдвинул один из тяжёлых деревянных стульев с зелёной кожаной обивкой. При этом сизое облако обхватила меня и почти физически сдавило. Мне показалось, что дым от тонкой вересаевской сигаретки ощутимо упруг.
Щёлк! — раздалось под потолком. Иллюзия исчезла. Я с облегчением уселся. Напротив уже сидела санинструктор Леночка, разложив на полированной столешнице свои медицинские причиндалы. Стетоскоп и тонометр я узнал, остальное же, изобилующее кнопками и индикаторами, оборудование было мне в диковинку.
