— Ещё вы должны знать, что ППЗ гарантирует дезинфекцию людей только на нашей территории. За пределами метро это не работает. И именно по этой причине категорически, — вы слышите? — категорически запрещено перемещение любых материальных объектов за пределы метрополитена. Самый строжайший запрет касается биоматериалов.
Вересаева повернулась и хлопнула ладонью по столу. Кажется, я её бешу. Только не понимаю, чем.
— Это всё вроде было в лекциях. При чём здесь я, вы можете сказать?
— Прямо сейчас один очень развитый, обжитой и в своём роде симпатичный мир переживает эпидемию. — Вересаева склонилась ко мне через стол, вынырнув из клубов дыма, словно корабельная ростра из тумана. — Местных жителей поразило нечто, действующее на них, как корь на людей. Обитатели этого мира оказались достаточно грамотны, чтобы проследить источник заразы. И теперь угрожают такими санкциями…
— Нам?
— Нам, нам. Час назад они прислали ультиматум. Требуют выдать им для суда виновников заражения, нелегально проникших на их линию Леи и подбросивших заражённое вирусом оружие.
— Оружие? Подбросили? И что, вы думаете, это я?
— Оружие, перепачканное кровью. Один рыбоглазый по скудоумию утащил вашу дубину домой и занёс себе в организм чёрт знает что!
Меня словно окатили кипятком. Я вспомнил в мельчайших подробностях драку с Буньипом. Жутких пассажиров. И проклятую резиновую дубинку, оставшуюся на полу. После привокзальной свалки на ней могла оказаться не только моя кровь или чья-то корь, но и холера, и бубонная чума.
— Откуда же мне было знать? Я на тот момент вообще думал, что брежу!
— А позже? На собеседовании?
— Позже у меня вылетело это из головы. Другими впечатлениями завалило.
— Допустим! Мы можем заявить о непредумышленных действиях с вашей стороны. Юридически, вы не были нашим сотрудником на тот момент, поэтому обвинения в халатности тоже не состоятельны. Это не снимает вины с нашей оперативной службы, и всё же — аргумент. Да, я бы так и ответила на их запрос ещё вчера.
Вересаева упёрлась обеими ладонями в край стола, мундштук угрожающе дымил в мою сторону. Голос её стал ниже и грубее.
— Вы мне нравитесь, Стожар. Вы вечно лезете не в своё дело, в вас есть потенциал. Вы могли бы стать отличным опером. Но я терпеть не могу, когда мне врут! Поэтому сейчас вы скажете прямо. Что я должна ответить на требование выдать всех участников инцидента?
— Ну, мы не можем… Буньип у нас по-прежнему в розыске… Мы со Сфинксом как раз получили по нему новые данные…
