Только теперь, разглядев как следует центральный предмет интерьера, я стал замечать и другие детали. Например, что всё помещение по периметру заставлено стеллажами и шкафами, между которыми втиснуты верстаки, столярные станки и распаячные стенды. Часть крыс даже не повернулась в нашу сторону, продолжая ковыряться с этим оборудованием. Другие замедляли свой бег, поводили усами вверх-вниз, фыркали и деловито семенили дальше. Некоторые ловко перемещались на двух конечностях, используя переднюю пару для переноса деталей и почесывания пуза под монтажным поясом с инструментами. Да, даже самые маленькие особи здесь были экипированы как заправские мастера-монтажники.
— Ну что, Сфинкс, ты принес мне что-нибудь?
Фигура на троне нетерпеливо шевельнулась. Человеческая речь с трудом давалась этой хищной пасти, не приспособленной к произнесению слов. Тонкий писклявый голосок настолько не вязался с устрашающим внешним видом, что я едва сдержал нервный смешок.
— Конечно, Брехун, как же иначе?
Сфинкс вынул из кармана свёрток и ободрал с него целлофан и промасленную бумагу. В красном полумраке это получалось плохо, когти Сфинкса были плохо приспособлены к аккуратной работе, поэтому обёртка рвалась на лоскуты.
Наконец, крупный кусок сыра, треть шарика дешёвого "Маасдама", показался на свет. Сфинкс убрал упаковку в карман, а сыром проводил в воздухе. Брехун подался вперёд в ожидании, все находившиеся поблизости крысы синхронно рассыпались в стороны.
— Глянь-ка, они тоже его боятся!
— Конечно, — подтвердил Сфинкс. — В таком месте стоит быть осторожным. Вдруг твой король голоден?
— Он что, жрёт их?
— Нечасто. Только за провинности. Или при плохом настроении.
— Я думал, раз они наши сотрудники…
— Но они же всё равно крысы. Да, мутировавшие под воздействием света Леи, но всё же крысы. Советую тебе оценивать адекватно, не сильно обольщаясь их умением говорить и держать в лапах отвёртку.
Сфинкс широко размахнулся и кинул сыр в сторону трона. Брехун вскочил во весь рост и неуловимым движением перехватил цель в воздухе. Его грубая толстая роба с капюшоном словно взорвалась: из прорезей на боках высунулись ещё четыре лапы и мигом разорвали сыр на куски. Верхняя пара конечностей поднесла свой кусок добычи к мохнатой морде, которая, комично тряся усатым носом, за пару секунд жадно поглотила лакомство. Две другие пары рук втянулись обратно под ткань, пряча свою долю сыра в недра ткани. Наверное, про запас.
