— Ты наорал на Елену Владимировну, — сообщил голос Сфинкса и тяжесть исчезла с левой руки. — Ещё ты пытался дать в морду кадровику, но по сравнению с первым это мелочи.
— Что за выражения? — возразила замдиректора.
Очень странно. Говорила она вроде бы громко, но я едва различил её голос. Надо мной гудели разом штук десять вертолётов. Я открыл глаза и снова закрыл: потолок мелькал так, словно я был привязан к одной из лопастей.
Но Вересаева оказалась права, всё действительно кончилось. Гул в ушах быстро стихал, а через некоторое время я даже сумел оглядеться без приступа тошноты.
Оказывается, я лежал в кабинете начальницы, на её письменном столе. Как я сюда попал из зала для совещаний — без понятия. Но очевидно, очень быстро, если судить по груде письменных принадлежностей, сметённых на пол одним широким взмахом, чтобы расчистить место.
На ногах у меня висели двое ребят из дежурки: справа техник по вооружениям Сергей Червяков, левого я не знал по имени. Вересаева жестом показала им, что меня можно отпустить, и повела к дверям, на ходу давая указания помалкивать о случившемся, если даже спросит кто из непосредственных командиров. Пока она отвлеклась, я воспользовался возможностью прояснить ситуацию.
— Сфинкс, ты это серьёзно сказал?
— Абсолютно. Ты при всех наорал на Вересаеву, — так же тихо ответил он.
— Но как?
— Вот как-то так.
— А что конкретно орал?
— Уууу, много всего. Ладно бы только по службе, но ты и о характере её высказался, и о внешних данных.
— О, нет! А остальные? Что ж вы меня не остановили?
— Не переживай, по остальным ты тоже прошёлся. Особенно по тыловику и штабистам.
— Ох! — я предпринял попытку встать, но голова закружилась, затылок брякнулся обратно на пачку канцелярской бумаги, заботливо подсунутой на край стола.
Шаги мягко протопали по ковру от двери до стола, на мой лоб легла мягкая женская ладонь.
— Стожар, как часто у вас бывают приступы неконтролируемой агрессии? — спросила Вересаева.
— Елена Владимировна, я…
— Как часто? — настаивала она.
— Пока вы не спросили, я даже не знал, что это.
— В приступе ярости вы всегда теряете сознание?
— Я же сказал, у меня не было подобного ещё ни разу. Никогда.
— Какие психотропные препараты вы сегодня принимали?
— Омлет в буфете взял, в ночнушке у Таганской. Гадость, конечно, но насчёт психотропного — это вы загнули!
Пальцы больше не касались лба. Я открыл глаза. Вересаева, прикусив губу, постукивала своим безупречным маникюром по столешнице.
