— Это не то, что ты подумала, — Хамасаки отвела взгляд в сторону.
Её пирамида окрасилась в предательский оранжевый цвет.
— Извини, но я буду ржать и дальше, — ухмыльнулась Айя, ткнув пальцем в голограмму. — Слушай, подруга, давай сэкономим время? И нервы друг другу?
— Предлагай, — японка нахмурилась, но спорить не стала.
— Вначале — вводная. Ты согласна, что наши с тобой — и всей остальной школы — проблемы ни в какое сравнение не идут с жизнью Рыжего?
— Я бы не была столь категоричной.
— Окей, переформулирую, — покладисто не стала спорить Айя. — У нас проблемы из разряда "жемчуг сегодня мелкий", а у Виктора время от времени реально встаёт вопрос физического выживания. С этим согласна?
— Только до вчерашнего дня. Поскольку мама теперь его опекун, на эту тему можешь расслабиться.
— Годится. — Подумав она решила отбросить любые условности. — Спрошу в лоб...
— Можно подумать, это так для тебя необычно! — съязвила Миру.
— ... Ты готова поддержать свою родную мать безоговорочно хотя бы в этом одном вопросе? Просто не создавать проблем Рыжему? По крайней мере, осознанно и по собственной инициативе их не создавать?
— Ты откуда-то очень хорошо разбираешься в проблематике нашей семьи! — Хамасаки внимательно посмотрела на собеседницу и, не стесняясь, активировала один из анализаторов.
Ввиду отсутствия имплантата тот заработал максимум на две трети.
— Ты — маленькая, вздорная девчонка, — парировала Айя. — Неглупая, но порой инфантильная и капризная — во всяком случае, в вопросах своего дочернего места в доме.
— А это к чему?
— Я всего лишь хочу, чтобы ты не давала воли своим психам в адрес Рыжего. Точка. Особенно если у тебя от него тоже ноги раздвигаются и ты реально воспринимаешь его, как мужчину.
— Это не то, что ты подумала! — японка стремительно покраснела, несмотря на концентратор.
— Пошли к школе, а то опоздаем, — вздохнула Айя, подхватывая одноклассницу под руку. — Однажды, когда мои родители только начинали встречаться, отцу приглянулась ещё одна подруга.
Хамасаки, послушно шагая к воротам, покосилась на латиноамериканку, но ничего не сказала.
— У маман были строгие принципы, потому секс — только оральный. Восемнадцать лет — не тот возраст, когда можно обойтись поцелуями в щёку. Батю эта, к-хм, "недосказанность" заё*ывала, потому он, чтоб помягче ‚ начал "добирать" с той девчонкой.
— Та позволяла ему больше твоей матери? — Миру оживилась и пнула камешек носком дорогой туфли.
— Угу. Та уже вовсю трахалась — пардон — а батю все любили, он обаяшка... В общем, шла как-то раз мать к отцу, а его родители ей накануне допуск в дом на биометрию открыли — папа не знал. Открывает маман все двери сама, значит, добирается до нужной комнаты — а там...
