— Не знаю я! — огрызнулась Хамасаки. — У меня импланта нет, чтоб со скоростью звука всё считать!
— Если бы я не была безгранично доброй и порядочной, то как последняя сука сейчас могла бы завернуть что-нибудь насчёт такого: скажи-ка что-нибудь новенькое?
В следующую секунду латиноамериканка неожиданно для собеседницы схватила титульную за плечи и прижала к себе:
— Миру, лично я тебе зла не желаю. И раньше не желала — если ты заметила. Заметила?
— Да. — Азиатка не сделала даже малейшей попытки отодвинуться.
— Я вижу, что тебе охота реветь. Можешь начинать, никто не увидит.
— Уже... — всхлипнула одноклассница. — Он козёл, но сам в этом не виноват!
— Ухтыбл*. Вот это неожиданный поворот в нашем футбольном матче. Так, погоди, — Айя отстранилась сама и демонстративно погасила абсолютно все расширения, кроме единственного общего. — Миру, я сейчас перед тобой голая даже больше, чем с Рыжим под одеялом.
— Я оценила... Чего тебе надо?
— Чтоб ему никто не мешал быть тем, кем он может стать, — неожиданно серьёзно для её обычного имиджа ответила Мартинес. — Я, конечно, не Ник Хаксли, но и у меня есть свои источники. Хамасаки, ты сама хоть понимаешь, что сейчас ревёшь из-за своего одиночества?
— Не только, — одноклассница громко шмыгнула носом и, кажется, начала немного успокаиваться. — Ещё мама с папой. Ещё провалила своё председательство школьного самоуправления. Ещё рейтинг упал, хотя для меня это не так критично, как для вас и Рыжего... Ещё я себя последней сволочью чувствую!
— Вот. Я этого и хотела, — удовлетворённо кивнула Айя. — Мне сейчас для тебя психолога изобразить? Или сама пойдёшь?
— Куда?!
— В переносном смысле. Мне сейчас сказать тебе что-нибудь типа хочешь ли ты об этом поговорить? Или ты сама перестанешь корчить из себя целку-фанатичку? Рассказывай.
— Я не уверена, — Миру насупилась. — Если говорить теоретически, то девок может быть много, а сестра — одна и навсегда. С чего мне с тобой откровенничать?
Латиноамериканка даже сдерживается не стала и весело захрюкала, чтобы не ржать на все окрестности:
— Миру, ты же умная тёлка!
— И что?
— И наверняка не тупее меня! Миру, обмануть можно другого, но не себя!
— На что ты сейчас намекаешь? — японка ещё раз звонко шмыгнула носом.
— Ой, вот эти читки для лохов прибереги для своих соплеменников. Ты же не думаешь, что я не в состоянии отличить тёлку, которая втрескалась в моего же мужика? Особенно когда она при одном упоминании о нём пускает слюни и сопли?
