.
Нет, народ не кричал «ура!» реформе. Правительство не зря боялось; инстинкт страха верхи не обманывал: куцая, убогая реформа вызвала резкий протест в народных низах. Крестьяне справедливо увидели в царской «милости» обман и новые цепи взамен прежних. Они ждали подлинной воли, — а им объявили о ликвидации личной зависимости от помещика и наделении их гражданскими правами, но вместе с тем — и о новых формах подчинения тому же помещику. Крестьяне жаждали получить в собственность землю, ту, которую они издревле обрабатывали, а получили они, в пользование, земли куда меньше и худшего качества, да и за эту землю они должны были еще долго-долго расплачиваться, втридорога.
«Реформа 1861 года, — напишет много лет спустя В. И. Ленин, — осталась только реформой в силу крайней слабости, бессознательности, распыленности тех общественных элементов, интересы которых требовали преобразования»[5]. И в другом месте: «В России в 1861 году народ, сотни лет бывший в рабстве у помещиков, не в состоянии был подняться на широкую, открытую, сознательную борьбу за свободу»[6].
Неразвитость революционного процесса, отсутствие организованности и политической сознательности в широких массах народа обусловили то, что самодержавная «революция сверху», знаменовавшая вступление России в новую историческую полосу, в эпоху капитализма, была произведена за счет народа, в ущерб его интересам. «Старое крепостное право заменено новым… Парод царем обманут!» — эти слова Огарева лучше и глубже всего передали то настроение, которое породила реформа и у самих крестьян, и у тех, кто душою болел за их подлинное освобождение.
Военная машина самодержавного государства довольно быстро и легко подавила крестьянские восстания. В середине 1861 года волна бунтов пошла на спад. Тем сильнее зазвучал в этих условиях голос социального протеста, поднятый передовой российской интеллигенцией. Сурово осудил самодержавный произвол «Современник» Чернышевского и Некрасова: многозначительным молчанием откликнулся он на объявление царского «Манифеста».
В июле 1861 года по рукам пошел «Великорусе» — одно из первых произведении демократического подполья. Затем последовали «К молодому поколению», «К солдатам»… «Прокламационное время» — так современник назовет период с лета 1861-го по лето 1862 года. Чем дальше, тем все грознее становился голос революционеров-подпольщиков…
Нет сомнений: Лавров не принял царской реформы, которая, по выражению В. И. Ленина, «является величайшим историческим примером того, до какой степени изгаженным выходит всякое дело из рук самодержавного правительства»
