Старый Карвай опустил голову. Паше показалось, что он переигрывает.
– Даже если вот этот потерпевший не напишет заявление, мы все равно должны их арестовать.
– Не тяните время, – предупредил Хаяо. – Вам же хуже будет. Ведите остальных.
– Я принесу, – лопотал старый Карвай. – Всё нормално будет. Ребята половину сейчас соберут.
Линч закатил глаза, как будто устал бороться с беспросветной тупостью:
– Кончай по ушам ездить! Вы совершили уголовное преступление, отдать деньги не получится!
Таджиков собрали в коптильном цеху. Хаяо и Паша просунулись между грязными полосами полиэтилена, которыми был завешен вход.
– Эти все в говне, а мы потом жрать покупаем, – сказал Хаяо.
Паша не слышал: он был готов облизать пустые стеллажи, такой там стоял запах.
– Ну что? – спросил Миядзаки.
Паша вглядывался в побелевшие от питерской зимы лица. Казалось, он попал в фильм Куросавы «На дне». Который, кстати, не входил даже в первую тысячу из Пашиного любимого списка, потому что Паша ненавидел социалку.
Таджики обсирались от страха, Паша это знал. И все же они смотрели на него с презрением. «Пидор, бездельник», – читалось в их глазах. Оранжевые линзы со знаком $, зеленые ботинки, сумка из конопли, штаны от очень крутого, но малоизвестного дизайнера. Он был похож на иностранца, который попал в СССР семидесятых. На одном из таджиков была, кстати, шапка «петушок», как у Пашиного отца в юности.
Паша уже ненавидел их всех. Он не был расистом, как и все либералы. Но конкретно эти таджики его бесили. Они прятали тех гондонов, которые бросили Пашу в ледяную дрисню, избили, ограбили, оставили валяться без сознания. Любой из них мог сделать то же самое.
– Это все? – Линч просунул голову в жалюзи.
– Вроде да, – скривил губы Хаяо. – У Расула спроси.
Годар явился через минуту, волоча Лесли Чунга.
За окнами поднялось новое красно-синее зарево. Паша слышал, как полиция бегает по зданию, до них долетали обрывки переговоров по рации. В цех втащили еще трех таджиков – один прятался в холодильнике, другой в пустой газели. Третий на ходу натягивал штаны.
– Достаем документы, – скомандовал Линч.
Тоторо проворчал, что не носит документы в спецовке.
– Поехали в отделение? – предложил Годар.
Два таджика под конвоем Годара сходили в подсобку за вещами. Духи сажи путались в одежде, открывали бумажники и протягивали карточки из ФМС – неловко, как будто у них замерзли пальцы.
Хаяо прищурился и повертел перед носом чью-то карточку:
