– Сколько заплатил?
Двоих сразу увели – у одного разрешение было просрочено, второй не успел купить. Хаяо пристально вглядывался в карточки остальных.
– Ну чо, где твои-то? – зевнул Годар. – Зря, что ли, столько народу нагнали?
Паша вдруг понял: он забыл тех таджиков. Один точно был похож на Карвая, другой на Кунала Найяра… или на Шьямалана – индусы все на одно лицо.
Полицейские ждали. Паша тупо смотрел на лица таджиков. В свете галогеновых ламп они распадались на бесконечные отражения Карвая.
– Где остальные? – спросил Линч. – Сколько человек было на смене?
– Да вроде это все, – ответил русский.
Паша честно сказал, что не видит здесь нападавших. Бежать им было некуда – здание оцеплено. Значит, их прячут где-то еще.
– А если присмотреться? – подмигнул Линч.
– Вот этот, – твердо сказал Паша.
Чунг сразу ему не понравился – возможно, из-за глупой улыбки. Шашлычник попал под раздачу первым. Вторым Паша выбрал высокого горбоносого парня с широкими губами, похожего на верблюда. И третьим – пухлого низенького таджика, который слишком нагло смотрел.
– Все, поехали, – улыбнулся Хаяо. – Остальных – с Новым годом.
Таджики вежливо захихикали и хором начали поздравлять полицию.
– Он врет! – громко сказал русский. – Они тут все после смены!
– И чем докажешь? – спросил Линч.
– Вообще-то, есть записи с камер. Одна висит у главного входа, другая у входа на склад.
– Молодец, – кивнул Хаяо. – Комп забираем.
В цех втолкнули нового таджика, он орал и отбивался. От таджика валил холодный пар, как от замороженных продуктов.
Паша прислонился к стене и закрыл глаза. Стало светло, он лежал на воняющем кровью полу, и никто не обращал на него внимания. Русский спорил с женщиной в песцовой шубе. Он говорил, что сменщик еще не приехал и вообще ему надо встречать маму в двенадцать на Московском вокзале.
Женщина заметила Пашу и подошла к его бездыханному телу.
– Это ваш терпила? – спросила она.
Женщина стояла так близко, что Паша мог унюхать запах новых сапог и тяжелый смрад туалетной воды «Поэм» от Ланком. Такой пользовалась его тетка, пока не началась аллергия.
– Татьяна Николаевна, – женщина брезгливо протянула руку. – Я следователь, поедем побеседуем.
Паша сел.
В цеху не осталось ни одного таджика, только огромный печальный Тоторо махал метлой на заднем плане. Кучерявый беседовал с русским на повышенных тонах. Они решали, кто поедет в отделение.
– Вы трое – собирайтесь, – скомандовала Татьяна Николаевна. – Только курточку снимите и бросьте в багажник, когда будете садиться в машину. Вы на всяком дерьме валялись, а у меня новые чехлы.
