— Даже не начинай, — вскидываюсь я, выпутываюсь из липкой паутины воспоминаний нас и нашего быта и увеличиваю пропасть между мной и Владом широкими твердыми шагами. Не оборачиваюсь — нет резона чинить битое и заниматься самообманом.
Боли нет, но грудь захлестывает угольная пустота, которую срочно хочется чем-то заполнить, раскрасить яркими красками, и я набираю номер, вчера ставший для меня спасением.
— Ты свободен вечером? — спрашиваю и замираю, про себя твердя «если свободен, буду тебя боготворить».
— Для тебя — да, — раздается уверенное и проливается бальзамом на душу. После измены Влада такое исключительное отношение Макса подкупает.
Поспешно раскидываю бумаги, переношу встречу и уезжаю на полчаса раньше, пользуясь положением жертвы — еще неделю точно будут носиться со мной, как с хрустальной вазой.
И снова на двадцать первый этаж — за дозой чистого удовольствия, которое затмит реальность и отодвинет проблемы в небытие.
Макс появляется на пороге в тех же спортивных штанах, к майкам и рубашкам у него, судя по всему, какие-то личные счеты. Я смотрю в его глаза наглые, облизываю враз пересохшие губы и беззастенчиво заявляю.
— Хочу еще, — без лишних слов он втягивает меня в квартиру, захлопывает за нами дверь и прижимает меня к стене.
И опять судорожно. Суматошно. Руки под свитер. Свитер с тела.
Запутываюсь в джинсах и попутно схожу с ума от того, что на нем все еще слишком много одежды. Несемся навстречу сверхновой — он быстро, а я еще быстрее. Пальцы переплетаются, капелька пота стекает по шее в ложбинку на грудной клетке, разлетаемся мириадами звезд. Все, что удерживает в этой вселенной — его сердце, лихорадочно стучащее под моими ладонями.
После первого оргазма понимаю, что мне по-прежнему мало. Максу, судя по всему, тоже. Потому что он подхватывает меня на руки и несет в спальню. Изучает пронзительным взглядом, любуется мной, распластавшейся по шелковым простыням цвета топленого молока, словно картиной талантливого художника. Накрывает мое тело своим, прикусывает мочку уха, оставляет дорожку из поцелуев на шее, обводит горячим языком напряженный сосок и спускается ниже. А я превращаюсь в сплошной оголенный нерв: куда ни дотронься — взорвусь электрическим разрядом. Он ласкает меня, методично подводя к краю и каждый раз останавливаясь за секунду до разрядки. Я теряюсь в нем, тону в водовороте захватывающих ощущений, даже на мгновение задумываюсь, что это нечто большее, чем просто физика. Но отгоняю предположения прочь — пока что я не готова их принять.
