Я победно вскидываюсь на своем сиденье.
— Тебе лучше выплюнуть адрес и успокоить свою высокомерную задницу, пока я не передумал, — предупреждает он мой ответ.
— К моим родителям. — Я поднимаю бровь, когда он фыркает. — Что?
— Я вернулся в город. Ты живешь у своих родителей. Немного ностальгии закрадывается в душу.
То же самое чувство прорывается во мне.
— Наверное, да.
Я хочу ударить его по лицу.
Я хочу извиниться.
Я хочу, чтобы он знал, что я сожалею о своем поступке и что мое сердце бьется только для него.
Но это ничего не изменит.
Никакие извинения не отменят предательства и боли, которую я ему причинила.
ГЕЙДЖ
Я не нахожу удовольствия в том, чтобы арестовывать людей.
Все изменилось, когда женщина разбила мое сердце своими маленькими кулачками. Все изменилось, когда человек, с которым, как я думал, я проведу остаток своей жизни, бросил меня. Я вырос, любя Лорен Барнс, и, да поможет мне Бог, я умру, любя ее.
С тех пор как я вернулся в наш родной город, Блу Бич, штат Айова, я был осторожен, избегая всех мест, которые, по словам Кайла, она часто посещала. В глубине моего сознания была реальность, что в конце концов мы обязательно пересечемся. Этот городок маленький, и сплетни о нем ходят самые разные.
Хотя я и сам не смог бы лучше спланировать нашу встречу. Мне было больно видеть ее, прикасаться к ней, и когда я вытащил наручники, я пожалел, что не могу использовать их по другой причине — предпочтительно в своей постели.
Она уничтожила все шансы на это много лет назад. Лорен сделала свой выбор и ушла от меня, и с тех пор моя жизнь превратилась в дерьмо.
Я борюсь с собой, чтобы понять, как относиться к сегодняшним событиям. Облегчение охватило меня, когда она сказала, чтобы я отвез ее к родителям, а не к парню. На ее пальце не было бриллианта. Это было первое, на что я обратил внимание, когда надевал на нее наручники. Не буду врать. Я чувствую некоторое удовлетворение, зная, что она тоже не нашла любовь.
Я потираю узел напряжения на шее.
Какое мне дело?
Я вернулся домой не из-за нее. Это было ради отца… ради моего гребаного рассудка… чтобы я не бегал в Департамент исправительных учреждений каждый раз, когда напьюсь, и не требовал, чтобы Мисси заплатила больше за то, что она сделала.
Мои ключи упали на кухонный стол рядом со стопкой журналов «Тайм» десятилетней давности. Мой отец сидит рядом с ними с газетой в руках, а его кислородный баллон лежит у него под боком.
— Она знает, что я вернулся, — говорю я.
