– Поздравляю вас с победой, ваше превосходительство! – бодро отчеканил он. – И со взятием Вильны, ибо город неминуемо сдастся.
– Тай Бог, тай Бог! – ответствовал ему генерал, трогая коня с места. – Но эт-то еще не ферно.
Поляки уже успели пройти в городские ворота и затворить их за собой. Кнорринг послал трубача подать сигнал о начале переговоров. Не успев доиграть, трубач выронил свой горн и схватился за рану в боку. Выждав некоторое время, чтобы неприятель понял, наконец, что военные действия на сегодня прекращены и ему предлагают прелиминарии, генерал послал другого трубача, но и с ним случилось то же. Значит, это не ошибка. Ах, канальи. Артиллерию расставили на высотах за ретраншементом и принялись бомбардировать город, завершив обстрел только на закате.
В лагере было шумно, обсуждали минувший день. Отдав необходимые распоряжения фельдфебелю, Тучков присоединился к офицерам, ужинавшим за длинным столом. Чесменский как раз говорил о своей неудавшейся атаке.
– Но я никак в толк не возьму, господа, зачем же они убирали пушки?
– Их атаковал подполковник Сакен, – невозмутимо ответил ему капитан Фок, командовавший левой батареей.
– Как атаковал?
– Он спустился в овраг и вышел лесом к правому флангу неприятеля. Его заметили, и он ретировался.
Фок говорил об этом совершенно спокойно, да его и в самом деле это не касалось. Но Тучков, перехватив взгляд Чесменского, прекрасно понял, о чем он сейчас думает.
Наутро настроение Кнорринга переменилось. Он был раздосадован тем, что упустил вчера победу и вместо поощрения от начальства рискует получить суровый реприманд. Генерал-поручик вызвал к себе Тучкова и велел выбрать место для стрельбы по Острой браме: штурм так штурм. Капитан пытался возражать, что ворота закрыты домами предместья: если вести обстрел, то попадешь только в дома, вне города удобного места не найти.
– Так я фам сам укажу место!
В семь часов утра город был уже во всеоружии. Пока артиллеристы Тучкова пытались завезти орудия на указанную генералом гору, несколько тягловых лошадей убили. Да и с горы был виден только самый верх ворот. Кнорринг понял, что погорячился; присланный им адъютант передал приказ оставить высоту. Но теперь уже у Тучкова внутри всё кипело.
– Если нет другого средства занять город, как через отбитие ворот, – заявил он Кноррингу, – дайте мне надежное прикрытие и прикажите идти с двумя орудиями в предместье. Хотя улица весьма излучиста, ближе к стенам откроется место, с которого можно будет разбить ворота выстрелом.
