— Лицемер! Какое право ты имеешь требовать от меня рассказов о моем прошлом? Я видела, кем ты был, и гордиться там нечем.
— С твоей помощью я сбросил мантию тех времен. Я Азурмен, не Иллиатин. Ты становишься Джайн Зар, но Фараэтиль все еще сдерживает тебя. Ее гнев ты должна держать в узде.
— Мой гнев уберег меня как до Грехопадения, так и после.
— Глупое дитя.
Его пренебрежение разрушило дамбу, которая не давала ярости вылиться наружу. Пронзительно закричав, она ринулась вперед, нацелив дубинку в затылок Азурмена.
Рука Азуриана почти не двигался. Он лишь крутанулся на пятке, наклонился под отчаянным ударом и выбросил дубинку вперед, скользнув по ее щеке.
Толчок не был мощным, однако его хватило, чтобы выбить Джайн Зар из ритма. Ее ноги подкосились. Она споткнулась и, резко выдохнув, упала на пол, сильно ударившись локтем о камень. Азурмен присел, прижал дубинку к ее шее, подавив сопротивление, и рывком поднял девушку на ноги. Она оказалась беспомощна перед ним и только продолжала рычать, пока он тащил ее через купол. Девушка быстро перебирала ногами в отчаянной попытке не упасть, ибо не поспевала за длинными шагами Азурмена.
С невозмутимым лицом он безжалостно проволок ее по пустым коридорам, окружавшим храм. Джайн Зар пыталась вырваться из захвата, но каждый раз дубинка скользила немного вверх по горлу, прямо под челюсть, чтобы лишить ее ноги чувствительности.
Их прогулка завершилась снаружи — на просторах матово-черного грунта, воссозданного вокруг растущих комплексов храма, особняков и хранилищ, что возводились автономной строительной системой, которую удалось спасти воинам. Азурмен отпустил Джайн Зар, нежно поставив на колени. Перед ней стояло четыре орбитальных челнока, заполученных во время их предыдущих путешествий. Эти корабли должны были положить начало большому флоту Азурмена. Таков был его великий замысел, который, по-видимому, более не включал Джайн Зар.
— Возьми один из них, — промолвил он.
— Я не…
— Тебе пора уйти. Если ты не хочешь учиться, я ничему не смогу обучить тебя.
Девушка присела — ее плечи поникли, а гнев унес прохладный ветер, обдувающий храмовый комплекс. Угрюмое молчание стало ее единственным ответом.
— Ты желаешь остаться? Тогда слушай меня. — Азурмен протянул ей руку и помог встать на ноги. — Твоя ярость владеет тобой.
— Моя ярость всю жизнь уберегала меня.
— Ты же знаешь, что это не навечно. — Он взглянул ей в глаза и словно смог прочесть все мысли, пробегавшие в голове девушки, когда она решила покинуть арену. — Прошлое и гнев связаны между собой. Мы не можем сбросить их, будто кожу, однако мы можем спрятать их под новым слоем.
