Поручик почувствовал, как сердце снова учащенно застучало у него в груди, и зашагал быстрей. Но куда ему, в сущности, торопиться? Если партизаны улизнут, то ему это только на руку. Может, дать им убраться восвояси? Только один-единственный разок… Чтобы отвлечься от этих мыслей, поручик погладил стекло хронометра, тикавшего в верхнем кармане мундира. Добыча! Хоть маленькая, но добыча! Как мечтал он в школьные годы о самых простых металлических часах! А это золотой хронометр! Уж он найдет способ, чтобы часы стали его собственностью…
Проселок сворачивал на восток, и группа, возглавляемая поручиком, сошла с дороги на кочковатую стерню. Все молчали. Жандармский взвод вытянулся в длинную колонну — понурые, вялые, недовольные люди с грубыми лицами профессиональных убийц, казалось, спали на ходу. В душе они, конечно, проклинали это бессмысленное скитанье в потемках. Было уже около двух часов. Еще немного — и рассветет, а они так и не наткнулись на какие-либо следы партизан.
* * *
Несчастье случилось именно тогда, когда его меньше всего ждали. Колонна двигалась все в том же направлении — на восток-юго-восток, к левой оконечности гор. Во главе ее шел Бородка, а в пяти шагах от него — неутомимый сыровар. Остальные, колонной по одному, примерно в двадцати шагах. Все были в боевой готовности, с винтовками наперевес, хотя надеялись, что уж здесь-то они вне досягаемости.
Цепочка двигалась по узкой тропке, пересекавшей кукурузные нивы, и Бородка, почувствовав, что тропа чересчур отклоняется на юг, собирался остановить колонну и повести ее напрямик, через поля. В это мгновение раздался выстрел, перед глазами у него сверкнула молния, и он рухнул на землю. Послышалось щелканье затвора, и в глухой ночной тишине грянул второй выстрел. Сыровар остановился как вкопанный и почувствовал, что возле уха противно просвистела пуля. Через какую-то долю секунды бай Атанас уже пришел в себя, но не залег, а впился взглядом в ту сторону, откуда ухнул выстрел. Несмотря на кромешную тьму, он тотчас же увидал стрелявшего — невысокого человека в фуражке, наклонившегося над ружьем. Бай Атанас скорее догадался, нежели увидел, что незнакомец сопя пытается справиться с затвором, который, видать, заело.
— Стой! — угрожающе крикнул сыровар и полетел вперед.
Увидев бегущего к нему человека, незнакомец дал стрекача. Ружье мешало ему, и, не долго думая, он зашвырнул его подальше в кусты. Старик тоже бросил винтовку и хриплым голосом закричал:
