После этого генерал довольно долго слушал собеседника, и жена нетерпеливо встала. Подойдя к открытому окну, она глубоко вздохнула. Неосвещенную, тихую улицу перебежал одинокий пес и тут же скрылся за углом. Генерал за ее спиной снова заговорил, но уже гораздо мягче:
— Хорошо, я с ним обязательно свяжусь… Будьте уверены, господин областной директор: если я получу разрешение, ни один из них не прорвется в горы! Всех переловим… как щенков!
Генерал положил трубку, снова снял и через гарнизонный коммутатор попросил кабинет министра. Его и без того румяное лицо горело от возбуждения.
— Знаешь, что случилось? — пробурчал он. — В области появились партизаны…
Жена устремила на него обеспокоенный взгляд серых бесцветных глаз.
— Ты об этом говорил с директором?
— Об этом… Он хочет, чтобы некоторые полки приняли участие в преследовании партизан, но я не могу это решить самостоятельно. Надо поговорить с министром.
Жена задумалась.
— Слушай, Геннадий! — проговорила она тихо. — Лучше бы тебе не вмешиваться…
В голосе ее не было никакой надежды, лицо оставалось неподвижным.
— Почему? — удивился генерал.
— Это политика, а ты видишь, какие нынче времена…
Генерал не привык к тому, чтобы ему давали советы, и с еще большим изумлением уставился на жену.
— Если придут красные, — сказал он неуверенно, — то уж не станут выяснять, кто участвовал, кто нет…
— А если станут? — еле слышно прошептала жена. — Ты офицер, а офицеры всегда бывают нужны…
— Хорошенький совет! — возмутился генерал. — Я присягал царю!
— А если придут?
— Если они действительно придут, то выход один; пулю в лоб тебе, потом себе — и конец! В сотый раз тебе говорю!
Жена замолчала. Она хорошо изучила характер мужа, знала — ничего подобного не произойдет. Не станет он убивать ни ее, ни себя, когда в страну вступит Красная Армия. Просто придет беда. И беда эта застанет их дрожащими в спальне, в домашних туфлях. За долгие годы супружеской жизни она привыкла к этому человеку, сотканному из тщеславия, суеты, из истерических воплей и криков, которые делали ее с каждым днем все бессловесной и безличней. Подавив еле слышный вздох, генеральша встала с дивана. Раскатистый, зычный голос мужа настиг ее у двери:
— Неужели ты не понимаешь, что для меня это возможность выдвинуться? — Так-таки не доходит? В министерстве уже забыли, что есть такой генерал Геннадий Козарев! Или ты хочешь, чтобы я вечно плелся где-то в хвосте?!
Генеральша остановилась. В сущности, он никогда не плелся в хвосте, хотя — жена это прекрасно знала — не отличался ни способностями, ни умом, ни даже умением использовать связи и угождать начальству. В чем же дело? Может, его шумливость, громогласность, величественная осанка предопределила успех? Жена не могла взять в толк. Взглянув на него с некоторым удивлением, генеральша тихо произнесла:
