— Рот фронт! Рот фронт! Рот фронт!
Один рабочий-грузчик на ломаном русском языке кричал:
— Да здравствуют ударники Советского Союза!
Но тут все увидели полицейских, которые стали грубо разгонять грузчиков. Полицейские тоже пришли «встречать» советский теплоход.
Гамбург — первоклассный европейский порт, морское сердце Германии, но в ту пору порт чуть дышал. Всеобщий экономический кризис, охвативший Европу и Америку, сказывался и здесь. Большинство мощных кранов стояло. Десятки тысяч рабочих были уволены. Особенно сильное впечатление получили наши ударники от посещения кварталов, в которых жили безработные.
— Больно было сознавать, — рассказывал Александр Петрович, — что здесь живут люди. Дома дряхлые, вот-вот развалятся. Страшная вонь, перемешанная с запахом карболки. Нищета глядит из всех щелей. Мы видели истощенные лица детей. Несмотря на холодную погоду, они бегали босиком, в рваных рубашонках.
С тяжелым сердцем покидали советские туристы Гамбург.
Но вот снова «Абхазия». Предстоял длинный переход из Северного моря в Средиземное. К вечеру подул сильный ветер, начало качать, а на другой день разыгрался шторм. Ветер все усиливался — на палубах почти никого не осталось, все попрятались в каюты. Лишь небольшая кучка молодежи, собравшись в салоне, распевала комсомольские песни под баян Александра Петровича. Но их тоже скоро укачало.
Трое суток не стихало море. Многим было совсем плохо. Тогда решили мобилизовать всех здоровых в бригаду «Рот буксир». Эта бригада помогала врачу обслуживать больных, разносить по каютам пищу, фрукты, стремилась поднять настроение, а некоторых выводили на верхнюю палубу, на свежий воздух. Шторм все усиливался, даже опытные моряки с трудом переносили удары Моря, на палубах уже никого не было. Рассказывая на страницах заводской многотиражки о путешествии, Салов писал: «Мне стало обидно за наших кинооператоров. Все трое лежат больные, а можно было бы использовать богатый момент — заснять бурю.
Я решил это сделать за них. Взял одного боевого паренька, уговорил оператора Самсонова подняться с постели. Взяли аппарат, ремни.
Идти на самый верхний мостик невозможно — сильный ветер сбивал с ног. Пришлось передвигаться ползком и тащить за собой аппарат и ножки. С большим трудом удалось установить и привернуть аппарат, пришлось уцепиться ногами за перила, а руками держать аппарат и связанного ремнями оператора, чтобы его не отбросило ветром. Волны были настолько велики, что теплоход уходил носом в пропасть. Капитанский мостик и нас с аппаратом обдавало то и дело водой. Больших трудов стоила эта съемка. С мостика мы спустились до нитки мокрыми».
