«У всех есть какая-то цель, – с тоской подумал Семен, вернувшись к созерцанию пустых экранов. – Лягушка ищет справедливости, а гладиатор – путь к славе. И только я без всякого смысла болтаюсь в десятке парсеков от дома в этой консервной банке».
– Каково моё предназначение? – спросил он сам себя вслух. – Неужели я пригоден, лишь выслушивать жалобы земноводных и указывать путь к арене бойцам смешанных единоборств? Это ли мой потолок?
– Ты проверил, что там с потолком?
Из жилого отсека выглянул японец очевидно завершивший упражняться в ходьбе. С его шеи на грудь свисало мокрое полотенце.
Чем дольше продолжалась их смена на станции, тем больше Семён завидовал своему напарнику. Философия его народа позволяет человеку гармонизировать внутренний и окружающий миры, научиться достойно переживать трудности и радоваться самым простым вещам. Преодолел Сейки свои ежедневные десять миль на тренажёре, принял душ и почти счастлив. А теперь проглотит кусок жареной рыбы и горстку варёного риса и будет счастлив совершенно!
– Так ты проверил? – повторил японец свой вопрос.
Семён, хоть убей, не помнил ничего связанного с необходимостью какой-либо проверки. Тем более – потолка.
– А что с ним не так?
Сейки хорошо изучил человека, с которым приходилось делить вахту. Поэтому, не тратя даром времени на выговор напарнику за его патологическую забывчивость, необязательность и лень он просто показал рукой в дальний угол. Посмотрев в указанном направлении, Семён увидел какое-то тёмное пятно на потолке, частью затронувшее и стену.
– Я заметил его уже в конце смены, – сообщил Сейки. – Записал в журнал и попросил тебя посмотреть.
Он вполне мог добавить: «тебе всё равно заняться нечем». Однако врождённая вежливость заставила его промолчать.
– Похоже на плесень, – предположил Семен, так и не поднявшись с кресла. – Можно соскоблить. Но лучше прожарить газовой горелкой. Жалко только пластик может слегка подплавиться.
– Станция стерильна. Откуда здесь взяться плесени?
«А откуда здесь взяться лягушке?» – подумал Семён.
– Ладно, посмотрю.
В узких глазах японца невозможно было прочесть мысли роившиеся в его голове. Вот уже почти девять месяцев ему приходилось терпеть не только богатырский храп, но и неимоверную лень напарника. Ничего больше не сказав, он удалился.
«Беспокоиться из-за какого-то пятнышка – ещё не хватало! Заступит на дежурство пусть сам с ним и разбирается», – решил Семён.
Немного поерзав, он поудобнее устроился в кресле, и хотел было вновь отдаться тягучему течению своих рассуждений о несправедливости миропорядка, как его опять отвлекли.
