Как известно, Александр Македонский обложил город ежегодной особой данью в те же 100 талантов и 400 коней, которыми особенно славился Аспендос и которые составляли одну из главных статей его торговли. После смерти завоевателя Аспендос находится под властью эллинистических царей Египта (сохранилась надпись о предоставлении гражданства нескольким наемникам за оказанные ценные услуги городу и царю Птолемею), Сирии (при Селевкидах город мог выставить боевой отряд в 4000 человек) и Пергама и становится ареной борьбы их интересов; в частности, в 191 г. до н. э. при Аспендосе состоялась морская битва между сирийским флотом царя Антиоха Великого и значительно уступавшей ему по численности родосской эскадрой под командованием Эвдама, союзной птолемеевскому Египту; сирийцы были разбиты, хотя командовал ими сам Ганнибал, – после проигрыша Второй Пунической войны ставший «странствующим полководцем», как Полкан Самсонович Редедя у Салтыкова-Щедрина (по свидетельству Фронтина, коварный африканец надоумил моряков Антиоха кидать на вражеские корабли кувшины, наполненные змеями, чтоб те, расползаясь, жалили и пугали врагов!).
Тит Ливий так пишет о поражении, понесенном от родосцев Ганнибалом, когда тот командовал флотом царя Антиоха Третьего, при Сиде и Аспендосе: «После торжественных похорон родосцы со своими тринадцатью кораблями, одной косской квинкверемой и еще одной книдской отправились на Родос, чтобы стоять там на страже в ожидании царского флота, который, по слухам, плыл из Сирии. За два дня до того как от Самоса прибыл с флотом Эвдам, тринадцать судов во главе с Памфилидом были посланы с Родоса против того же сирийского флота. Взяв с собою четыре корабля, охранявших Карию, родосцы вызволили из осады Дедалы и некоторые другие укрепления Переи, подвергшиеся нападению царских войск. Было решено, что Эвдам выступает немедленно. К тому флоту, который уже был при нем, добавили еще шесть открытых судов. Отплыв со всей возможной поспешностью, он нагнал родосские корабли, которые успели достичь гавани, называемой Мегиста. Оттуда они единым строем добрались до Фаселиды, где и решили, что лучше всего поджидать противника здесь. Фаселида расположена на границе Ликии и Памфилии. Она вдается далеко в море и первой видна морякам, плывущим из Киликии на Родос, да и от нее корабли видны издалека. Потому это место и было выбрано, чтобы встречать здесь вражеский флот. Но случилось непредвиденное: из-за нездоровой местности и времени года (была середина лета) и от ужасных испарений начали распространяться повальные болезни, особенно среди гребцов. В страхе перед этим мором они снялись с места, и когда, проплыв мимо Памфилийского залива, причалили у реки Евримедонт, то узнали от жителей Аспенда, что неприятель у Сиды. Царский флот двигался очень медленно, ибо стояла неблагоприятная пора этесий, которая будто нарочно установлена для западных ветров. У родосцев было тридцать две квадриремы и четыре триремы, царский флот состоял из тридцати семи крупных судов – среди них было три гептеры и четыре гексеры. Кроме этого, имелось десять трирем. Они тоже получили с какой-то дозорной башни известие о близости противника. На рассвете следующего дня оба флота вышли из гаваней. Обе стороны считали этот день подходящим для сражения. И после того как родосцы обогнули мыс, вдающийся в море у Сиды, они вдруг были замечены врагами и сами увидели их. Левым царским крылом, развернутым в сторону открытого моря, командовал Ганнибал, правым – Аполлоний, один из царедворцев. Их корабли уже были выстроены в боевой ряд. Родосцы двигались длинной вереницей; первым шел преторский корабль Эвдама, замыкал строй Хариклит, а серединой командовал Памфилид. Увидев, что вражеский ряд выстроен и готов к бою, Эвдам вышел в открытое море и приказал кораблям, следовавшим за ним, раздвинуться и выровнять строй к бою. Поначалу эта команда привела к некоторому замешательству, ибо корабль командующего недостаточно далеко вышел в море, чтобы все корабли имели возможность выстроиться в ряд в сторону берега, а сам Эвдам, слишком уж торопясь, устремился навстречу Ганнибалу всего с пятью кораблями. Остальные за ним не последовали, так как имели приказ развертываться в ряд. Прижатым к берегу замыкавшим не хватало места. Пока эти корабли наталкивались друг на друга, на правом фланге уже началась схватка с Ганнибалом. Но как раз в этот миг всякий страх у родосцев пропал – сказались как превосходство их судов, так и опыт в морских делах. Ведь всякий корабль, быстро выплывавший в открытое море, освобождал место у берега для тех, которые двигались следом; сталкиваясь с вражеским кораблем, он тараном либо пробивал ему носовую часть, либо ломал весла, либо, проскользнув через неприятельский ряд, нападал со стороны кормы. Особенный страх навело потопление царской гептеры – для этого понадобился всего один удар куда меньшего по размерам родосского корабля. И вот уже правое крыло противника обращалось в безоглядное бегство. Однако Эвдама, имевшего превосходство во всем, кроме числа кораблей, теснил в открытом море Ганнибал и окружил бы, не взвейся на преторском корабле сигнал, каким принято собирать воедино рассеявшийся флот. Все суда, одержавшие верх на правом крыле, устремились на подмогу к своим. Тогда Ганнибал и все находившиеся при нем корабли бежали; родосцы не могли их преследовать, ибо многие гребцы были больны и оттого быстро уставали. Когда флот остановился в открытом море и все для подкрепления сил принялись за еду, Эвдам заметил, что враги тянут на канатах за беспалубными кораблями разбитые и изуродованные суда и что лишь немногим более двадцати кораблей уходят неповрежденными. С мостика преторского корабля он потребовал тишины и сказал: “Встаньте и бросьте взгляд на великолепное зрелище!” Люди поднялись и, увидев смятение и бегство врагов, почти в один голос закричали, что нужно пуститься в преследование. Корабль самого Эвдама был поврежден многими ударами, Памфилиду же и Хариклиту он приказал гнаться за врагом, пока не почувствуют опасность. Преследование продолжалось некоторое время, но после того как Ганнибал приблизился к суше, родосцы, опасаясь, как бы их ветром не прибило к вражескому берегу, вернулись к Эвдаму; с трудом дотащили они до Фаселиды захваченную гептеру, поврежденную в самом начале битвы. Оттуда они вернулись на Родос, не столько радуясь победе, сколько обвиняя друг друга в том, что не использовали возможность потопить или захватить весь неприятельский флот. А Ганнибал был так потрясен этой одной неудачей, что не решился плыть мимо Ликии, даже притом что хотел как можно скорее соединиться со старым царским флотом. Чтобы он так и не сумел этого сделать, родосцы послали Хариклита с двадцатью таранными кораблями к Патарам и гавани Мегисте. Эвдаму же с семью крупными кораблями из флота, которым он командовал, было велено возвратиться к римлянам на Самос и там употребить всю силу своих советов, все влияние, каким он обладает, чтобы побудить римлян к захвату Патар».
