Акимъ Олесницкiй
ДРЕВНЕЕВРЕЙСКАЯ МУЗЫКА И ПѢНІЕ
По преданіямъ греко-римскаго міра музыка имѣла свое первое начало на берегахъ Нила въ Египтѣ. Многіе миѳографы передаютъ обстоятельства открытія музыки въ такомъ видѣ: «Нилъ вышелъ изъ береговъ своихъ и залилъ весь Египетъ. Когда рѣка вновь приняла свое обыкновенное теченіе, то на сушѣ осталось множество различныхъ животныхъ и между прочимъ черепаха. Отъ времени тѣло черепахи совершенно испарилось; осталась только раковина, и въ ней, на подобіе нитокъ, переплетенные хрящи. Меркурій вдохновилъ эту черепаху, такъ что она издала первые музыкальные звуки въ мірѣ; за тѣмъ по подражанію ей, построилъ первый музыкальный инструментъ, который впослѣдствіи передалъ Орфею, а по другимъ Аполлону[1]. Другія сказанія, приписывая происхожденіе музыки Гермесу или Меркурію египетскому, прибавляютъ, что, для постройки перваго инструмента, онъ воспользовался нервами Тифона[2], который, какъ извѣстно, слылъ геніемъ всякаго зла физическаго и нравственнаго. «Гермесъ, совѣтникъ Озириса, сошедши на землю, научилъ людей, бывшихь дотолѣ безсловесными, членораздѣльнымъ звукамъ, раздѣлилъ звуки на гласные, согласные и нѣмые, далъ имена вещамъ, научилъ людей письму, богослуженію, жертвоприношенію, и наконецъ музыкѣ, или, по выраженію Діодора, эвриѳмiи, т. е. мѣрному употребленію звуковъ, и искусственнымъ позамъ, т. е. танцамъ»[3]. Самую лиру свою Гермесъ сдѣлалъ по подражанію временамъ года, именно провелъ три струны: толстую съ низкимъ звукомъ въ соотвѣтствіе зимѣ, тонкую съ высокимъ звукомъ въ соотвѣтствіе лѣту, и среднюю, отвѣчавшую веснѣ[4]. Самое слово музыка послѣдователи классическихъ преданій производили отъ египетскаго слова moys вода то съ однимъ объясненіемъ, что музыка есть подражаніе журчанію водъ и слѣдовательно принадлежитъ Египту, богатому водами, то съ другимъ объясненіемъ, что среди водъ Нила растетъ тростникъ, первоначальный матеріалъ музыкальныхъ инструментовъ[5].
Всѣ эти сказанія таковы, что не только на основаніи ихъ нельзя удержать за Египтомъ первоначальнаго происхожденія музыки, но напротивъ именно этими сказаніями отрывается отъ Египта происхожденіе музыкальнаго искусства и переносится глубже въ первобытную до-египетскую исторію. 1) Изобрѣтеніе лиры здѣсь ставится въ связь съ потопомъ, который здѣсь названъ частнымъ именемъ наводненія Нила; такимъ образомъ эти сказанія имѣютъ въ виду только позднѣйшее послѣпотопное распространеніе музыки. 2) Происхожденіе музыки здѣсь связывается съ происхожденіемъ вообще звука и всѣхъ движеній тѣла. Очевидно посему, что музыка должна принадлежать первымъ временамъ человѣчества вообще, а не Египту, который какъ не первый училъ людей употребленію слова, такъ не первый открылъ и музыкальный звукъ. 3) Самое имя musica не можетъ происходить отъ указаннаго египетскаго слова, потому что вообще трудно понять сродство музыки именно съ водою, а не съ какими либо другими звуками природы; равнымъ образомъ обиліе тростника въ Египтѣ ничего не показываетъ, потому что здѣсь идетъ дѣло вообще о музыкѣ, а не музыкальныхъ инструментахъ, тѣмъ болѣе не о духовыхъ инструментахъ, приготовлявшихся изъ тростника. Такому производству слова музыка мы можемъ противопоставить другое отъ еврейскаго слова
