– Сколько до станции? – спросил он.
– Километров двадцать.
– Тогда приземляйся на расстоянии километров трёх от неё. Если он там, то из-за вьюги, может, нас и не заметит. Будем брать ублюдка живьём!
– Думаю, что приземлюсь заранее в любом случае, – ответил пилот.
– Погода реально испортилась, ничерта не видно!
– Лады, опускай машину. Кстати, как тебя зовут, солдат?
– Кир, – ответил пилот. – В честь Булычёва.
– А-а-а! – протянул Щеглов. – Слушай сюда, Булычёв! Пойдёшь с нами, но в драку или перестрелку не соваться. Приказ понял?
– Слушаюсь, гражданин начальник!
Пока вертолёт снижался, оба опера проверили экипировку и оружие, а Макарченко закинул на плечо сумку со своим габаритным боевым трёхствольником. Колёса винтокрылой машины коснулись твёрдой поверхности льдины и, не дожидаясь пока остановятся лопасти, старший опер открыл люк и спрыгнул на лёд. В эти минуты его взгляд выражал абсолютную целеустремленность и даже одержимость. Он не обмолвился со своим напарником ни словом, как будто все их совместные действия были заранее отрепетированы, и им обоим хватало одного взгляда, чтобы понять друг друга без слов. Макарченко только подивился, насколько они оба выглядят уверенными и мужественными, впервые попав в подобные экстремальные условия и сказал себе, что если сейчас в органах все такие же, как Щеглов и Маскевич, то значит, нынешнее МВД штампует действительно крутых парней. Единственное, что его пугало, это их чрезмерная видимая самоуверенность.
Вдалеке виднелись очертания домов станции, и, оставив вертолёт, они вчетвером двинулись к ним, прикрывая глаза от неистово мечущихся хлопьев снега. Ещё несколько минут и сплошной снежный заслон полностью скрыл из вида станцию, однако Щеглов неумолимо рвался вперёд, как гончая или борзая, почуявшая след, а за ним едва поспевали Маскевич и двое лётчиков. Щеглов оторвался от них уже метров на пять, так что снежная завеса почти скрыла и его самого, когда из этой бурной снежной толщи внезапно навстречу к ним вырвалось что-то рокочущее и напоминающее разъярённого зверя. Макарченко вначале даже подумал, что это белый медведь и застыл на месте, мгновенно вспомнив все жуткие истории об этих хищниках, услышанные им когда-либо, однако это оказалось нечто другое.
Снегоход на полной скорости проскочил мимо Щеглова, едва не сбив Маскевича, и в одно мгновение снова скрылся за колышущимся белым снежным полотном. Старший опер покачнулся, резко вскинув руки, и упал навзничь. Маскевич и пилоты бросились к нему, полагая, что снегоход всё-таки его зацепил. Однако сам снегоход тут явно был не при чём.
