В этот момент раскрылась дверь, и в комнату вошли трое девушек под предводительством Светы. Царицын даже вздрогнул от столь неожиданного натиска лучшей половины экспедиции.
– А вы куда? – раздражённо спросил Герман.
Света с невинной улыбкой указала в сторону столовой:
– На камбуз. Приготовим что-нибудь перекусить на плите, мужчины голодны.
На глазах у несколько опешивших учёных и Царицына девушки, посмеиваясь, проскользнули мимо них.
– Интересно, как бы их потянуло к плите, если б они узнали… – начал было Степан.
– Проследи! – строго оборвал его Фридман.
Полярник, почёсывая затылок, двинулся следом за спортсменками.
Шахицкий торопливо оделся, и они направились к выходу. В тесном предбаннике, заваленном одеждой и стопками лыж и лыжных палок, Фридман украдкой оглянулся на мужчин в кают-компании. Павел, Дмитрий и Егор сидели перед экраном телевизора, увлечённые просмотром какого-то фильма на DVD. За столом у окна задумчиво потягивал чай Николай. В стороне о чем-то весело переговаривались Вячек и Катя. Фридман с одобрением отметил про себя, что девушка держится молодцом и подумал, что надо бы не забыть спросить у доктора какие-нибудь глазные капли.
Герман прихватил с собой «Сайгу», и учёные вышли из дома. Небо уже было наполовину застлано сплошной свинцовой пеленой, хотя ещё и не успевшей подобраться к слепящему солнцу, и ветер постепенно усиливался, взметая вверх искрящиеся снежинки с крыш домов и машин. Фридман понял, что не пройдёт и часа, как погода испортится настолько, что, возможно, никто не сможет выйти наружу из укрытия. Вероятно, они добрались до станции вовремя, и буйство стихии не застигнет их врасплох, но если всё, что сказал микробиолог – правда, не может ли случиться так, что самая жестокая вьюга и метель покажется им всем райским даром по сравнению с другой неведомой опасностью, незримо затаившейся где-то здесь, в этих холодных стенах из бакелитовой фанеры?
Они поднялись на веранду местной обители науки и вошли в тёмный проём двери, любезно раскрытой, будто пасть какого-то сонного зверя. Холодный ветер свободно разгуливал по комнатам и коридорам здания, погружённого в полумрак. Из-за того, что все окна были заколочены, внутрь почти не пробивался свет, и глаза Фридмана долго привыкали к темноте. Шахицкий, ориентировавшийся здесь намного лучше, вскоре подобрал с какой-то полки большой электро-фонарь, и широкий луч света пронзил пугающую безмолвную пустоту дома. Они прошли по длинному коридору через всё здание, остановившись перед дверью, на которой висела табличка, изображавшая «биохазард».
