На белом как полотно лице полярника виднелась свежая глубокая ссадина, будто от ножа. В глазах затаилось какое-то безумие или дикий скрытый страх, а быстрые нервные движения выдавали в нём до крайности запуганного, возможно, помешанного человека. Однако было хорошо уже хотя бы то, что он пошёл на диалог.
Они встречались и раньше – Фридман знал, что Аркадий Шахицкий всегда отличался эксцентричностью и набором маленьких странностей, присущих его неординарной натуре гениального ученого-микробиолога. Но в этот раз было ясно, что какое-то на редкость незаурядное происшествие подвергло его рассудок серьёзному испытанию.
– Нет, – отрезал Шахицкий. – Туда мы не пойдём. Они перерубили провода, оставили меня без тепла и света. Я чуть не замёрз.
– Да кто они?!
Аркадий загадочно посмотрел в глаза Фридману и ответил:
– Больные. Они все больны… теперь все, до единого.
– Идёмте, – сказал Герман, указав на кают-компанию. – Там всё и расскажете.
Он уже предвкушал скорые ответы на все вопросы, однако едва Шахицкий переступил порог дома, попав в тепло, стало ясно, что если он что-то и расскажет, то ещё не скоро. Микробиолог не успел скинуть с себя свой пуховик, как вдруг всё его тело затрясло в сильнейших судорогах. На глазах у изумлённых спортсменов Фридман с Царицыным оттащили его под руки в смежную комнату, уложив на какую-то подвернувшуюся раскладушку. Его быстро раздели донага, укутав в тёплый плед, который расторопно поднесла Света.
– Переохлаждение, – сказал Фридман. – Он чёрт знает сколько пробыл на холоде, а я как-то сразу и не сообразил. Сделайте горячего чаю, только не крепкого!
Рядом возникли Егор и Вячек, озабоченно взиравшие на незнакомца.
– Может, дать ему водки? – предложил Шумилов.
Герман посмотрел на него, как на идиота:
– А, может, ты не будешь говорить ерунды, Вячеслав?
– Да, действительно, – согласился сибиряк, укоризненно глянув на Вячека. – Водкой его лучше немного растереть, а напиться он всегда успеет, – и крикнул Царицыну:
– Стёпа, гони водку!
Полярник поделился своими запасами горячительного из фляги, и голого Шахицкого щедро растёрли водкой. К тому времени Света подоспела с горячим сладким чаем и протянула ещё один плед, найденный в одной из комнат кают-компании.
Постепенно дрожь тела микробиолога начала стихать, и его, укутанного в два пледа, оставили в покое под присмотром Светы и Лены.
Прикрыв за собой дверь большой комнаты, Фридман мрачно оглядел присутствующих и сказал:
