Адвокат отплыл в отчаянии. Карьеры после такого провального дела ему точно не сделать.
А Дарья вскоре очутилась в обычном, человеческом помещении – сумрачно освещённом. За стеклом в жадном ожидании замерла публика. В комнате зловещим акцентом стояла громоздкая туша электрического стула. Дарью невежливо, но аккуратно усадили. Вокруг засуетились руки: фиксировали зажимами её конечности, на выбритое темя лепили мокрую губку (боже, это какой-то абсурд! Кто в 21-м веке так казнит?!), а поверх холодной нашлёпки надевали металлический шлем с толстым проводом.
За стеклом бормотал виртуальный священник, не допущенный до очного таинства ввиду тяжести преступления.
Угол обзора сузился на четверть, но у Дарьи хватило зрения разглядеть человека, который по команде опустил лязгнувший рычаг. Дальше были только вспышка, погасившая зрение, и треск электричества, который за тридцать конвульсий и при участии тонны меди во рту справился с её телом.
Дашу выкинуло в кисель судорогой такой силы, что она ударилась лбом о стенку колбы. Внезапная темнота в глазах тут же взорвалась искрами и фейерверками.
Манипуляторы привычным движением вытащили дашино тело в кишку шлюза, внутри её что-то неприятно обсосало, а потом девушку выплюнуло в комнату.
Она снова была вся голая, склизская и липкая. Еще с минуту уходили судороги, после чего девушка смогла встать и, шатаясь, дойти до стены, в которую и упёрлась ушибленным лбом. Посмотрела на запястья. Они были красные, словно варёные. Как и лодыжки.
Потом подошла к экрану-интеркому и замерла. А если Костик не ответит? А если ответит?
Потрясла головой, отгоняя спутанные мысли. А потом решительно вернулась к мембране шлюза.
Ткнулась головой, ожидая, что она призывно раскроется.
Но преграда осталась непреодолимой. Дашу не пускало обратно.
Спустя десять минут бесплодных попыток она поняла, что дверь в нормальную жизнь для неё закрыта навсегда.
Девушка снова приблизилась к интеркому, но так и не смогла себя заставить нажать на вызов.
Решилась только через полчаса, когда кончились слёзы.
– Костик, – прошептала она в интерком, – Привет. Я…
И не нашлась, что сказать дальше.
Несколько секунд в ответ слышалось только дыхание, будто собеседник то ли собирался с силами, то ли боролся с нерешительностью. Наконец раздался недовольный бас:
– Дашка? Тебе заняться что ли ничем? Не могу говорить. Набери через пару часов.
Она отключилась и снова заплакала, будто с чем-то прощаясь, но быстро успокоилась. Обвела взглядом тесную комнатку и, наконец, нашла то, что искала.
