Временами в ней возникало смутное желание как-то помочь Косте. Может, как-нибудь выдернуть его сюда – в мир цветов, карьер и возможностей? Но эти грёзы тонули в реальности окружающей действительности. И правда – кто такой Константин, если не опасный сон?
Она листала каталог аугментаций на журнальном столике, то смахивая понравившееся в мемориз, то отправляя дурное в спам, когда на поверхности входной двери спроецировалась физиономия в насекомом шлеме:
– Дарья ли Банни?
Рыло шлема то и дело озарялось бликами внутриочкового монитора.
Девушка как была в халате, ещё влажная после душа, так и открыла несерьёзную дверь.
Вокруг неё тут же произошло разнообразное движение, в результате которого она незаметно для себя оказалась скованной и обмотанной гололентой: “Преступница первого ранга. Сохранять дистанцию триста метров”.
Это был самый опасный и неприкосновенный ранг. Хуже только космопедозоонекрофилы.
– Мне пиздец, – подумала Дарья, – Но за что?
Рынок вокруг домашних питомцев – это почти что «БигФарма» и торговля наркотиками.
Помещение суда представляло собой стилизацию под аквариум, внутри которого плавали в невесомости все участники слушания. На сей раз корпорация-спонсор настояла, чтобы все облачились в костюмы рыбок с цветастыми хвостами и радужными плавниками.
И все облачились. Кто ещё обеспечит незапланированную премию, как не рекламный бюджет корпорации?
Дарье ли Банни, подсудимой, которая ничего плохого не совершила, достался хвост и чешуя от прямоугольной рыбы-дракона.
Она неловко плавала, пуская искусственные пузыри, и была уверена, что в интернет-голосовании соревнуется на равных с муниципальным адвокатом, примерившим на себя не менее смешной костюм дурацкого ската моторо.
Судья, напротив, был солиден, как морской мятный ангел, которого и изображал на потеху рекламодателей:
– Дарья ли Банни, 10 573 353-я гражданка Униполиса №36. Вы обвиняетесь в убийстве семидесяти шести граждан.
– В смысле – убийстве? – спросила она, и скат моторо не успел её остановить.
Вода в рекламном аквариуме вдруг сделалась солёной и горькой.
– В прямом. Этих граждан уже не социализировать. После ваших-то стараний. Поэтому они отправляются в утилизацию. Это как то, что вы с ними сделали. Только насмерть.
Дарья ди Банни закрыла плавниками глаза, пропустила мимо ушей все прения и только через полчаса между лопаньем воздушных пузырей услышала:
– Дарья ли Банни, вы признаётесь виновной по всем пунктам и приговариваетесь к смертной казни.
